Михаил Меньшиков - Выше свободы

А в начале века либерал Кони был все-таки человеком слова и дела. Рискнем назвать его даже крестным отцом "Писем к ближним" (естественно, относя всю темную изнанку этого родства только к нашумевшему в наше время художественному фильму американца Ф.Копполы).

Минуло всего три месяца, а не три пресловутых года, когда ждут обещанного. И М.О. Меньшиков получил верное известие: можно смело возобновлять ходатайство по изданию журнала. А тут подоспела подмога и с названием... Вот что читает О.А. Фрибес поздней осенью 1901 года в новом письме:

"Добренькая, поздравьте меня с решительным шагом: сегодня подал прошение. Ка-ко-во? Надоело томительное сомненье, бездна потянула и я бухнул в нее. Заглавие - "Письма к ближним". Вы думаете, я сам придумал? Нет. Во время самых мучительных колебаний - как назвать, - "Дневник", "Дневник писателя", "Утренний Свет" и пр. - вдруг подают толстое письмо из Москвы от какой-то А. Зацепиной. Она прочла мою статью "Дружеский Союз", восхитилась и пишет мне на нескольких листах о дружбе и между прочим говорит, что необходимо основать журнал "Письма к ближним" - почти совсем по задуманной мной программе. Я счел это за указание свыше и назвал "Письма к ближним". Агапов, секретарь Шах<����овского>, обещал не слишком долго тянуть"66.

Милая А. Зацепина из Москвы, долго ли вспоминали Вы свою пророческую подсказку? много ли думали о будущем России? часто ли верили, что Ваше имя всплывет в конце XX века?.. Ничего не говорят об этом ни устные, ни письменные документы. А сам М.О. Меньшиков все более утверждался в мысли, что "кто-то нездешний" помогает ему "в устройстве "Писем к ближним"".

Мистическая, фатальная сторона дела получает реальное обоснование и приобретает материальное значение в конце декабря 1901 года.

"Бумаги из Глав<����ного> Управл<����ения> выдали, - взволнованно делится новостью Михаил Осипович с уже известным нам адресатом, - но с сюрпризом оч<����ень> неприятным. У меня в прошении было указано, что журнал будет преимущественно из моих статей, а разрешили исключительно из моих статей. Чтобы не вводить в заблужд<����ение> публику, пришлось прибавить в объявлении убийственную строчку "без сотрудников". Мож<����ет> б<����ыть> это и к лучшему"67.

Немедленно приземляя содеянный факт, мы констатируем:

Примечательно, что в такой напряженный момент, Михаил Осипович, несмотря на свою мнительность и плохое настроение, сумел справиться с собой и иронически подписаться в конце письма - "Друх". Не в этом ли маленьком самообладании кроется большое гражданское мужество Меньшикова, которое так ценили: А.П. Чехов, Л.Н. Толстой, В.В. Розанов, И.А. Бунин и многие другие. В конце концов, М.О. Меньшиков сумел и умереть достойно, не прося пощады у палачей и осеняя себя крестным знамением.

Меньшикова "подставили". Но "подставили" Меньшикова, то есть такого человека, возможности которого полностью могла раскрыть именно сила предлагаемых обстоятельств. Да позвольте, не это ли, собственно, и зовут Судьбой?!

Итак, выход в свет "ежемесячного общественно-политического и литературного издания" был обеспечен (цензурное дело: Г. у. п. д. п., I отд., 93 - 1901). С 16 января 1902 года "Письма к ближним" издаются отдельными выпусками, причем заголовок первого письма-статьи сразу определяет важнейшую тему меньшиковского творчества - "О здоровий народном". Установочным следует считать, к примеру, и название одного из разделов второго письма "Всемирный союз" - "Кто ближний мой".

Вопрос о том, все ли "Письма к ближним" публиковались в "Новом Времени" и все ли статьи из "Нового Времени" попали в "Письма к ближним", при беглом сопоставлении, имеет отрицательный ответ. Но досконально разобраться в подобном архисложном процессе - задача серьезного научного исследования.

Принципиальное значение имеет и проблема, непосредственно смыкающаяся с упомянутой выше: как и сколько писал Меньшиков. Л.Н. Толстой, в частности, считавший М.О. Меньшикова "очень даровитым" и признававший, что "он обогатил литературный язык", говорил о нем: "365 статей в год нельзя [писать], нельзя [ничего] нового сказать"68. При этом, разумеется, непременно следует брать в расчет влияние на Льва Николаевича антименьшиковской части его окружения.

Ту же схему отношения к творчеству Меньшикова, но с гораздо меньшей высоты и в сильно ухудшенном варианте, продемонстрировал явный недоброжелатель Михаила Осиповича под звучным псевдонимом Баян. Было это уже в эмиграции, через несколько лет после смерти М.О. Меньшикова. В своих газетных рассуждениях о нем Баян называет Меньшикова "исключительным явлением русской публицистики", подчеркивает, что явление это "почти феноменальное по технике и дару перевоплощения", но помещает эти определения в такой аморальный и клеветнический контекст, что ахаешь и разводишь руками. Вот так и получается, что "огромная мозговая сила", "машина меньшиковского мозга" сделала его автором "никчемных "писем к ближним"" (?!). И уж совсем непонятно, как тогда "позволяли ему много [в "Новом Времени"]; по 350 строк три раза в "Неделю" и "письмо к ближним" в 700 стр."69