Мино Милани: Рожденные в пламени

-- Мы больше ничего не сможем доказать... Похоже...-- вновь заговорил я. Улыбка замерла на губах Спленнервиля.

-- Похоже? -- встревожился он.

-- Когда Прискотт находился в агонии... Я был рядом, когда он, бедняга, лежал на земле. Умирая, он произнес несколько слов... О, я помню их очень хорошо. Он сказал: "Только мы с Де Вито..." -- Я посмотрел прямо в глаза Спленнервилю и повторил: -- Только мы с Де Вито...", понимаете?

-- Понимаю? Что я должен понимать? Этот человек умирал, ты говоришь... Наверное, бредил... И что это может означать -- "Только мы с Де Вито..."?у

-- Только они двое выжили -- вот что это означает. Именно это хотел сказать Прискотт. Полковник, -- сам того не желая, я начал скандировать: -еще один человек, которому удалось спастись от взрыва первой атомной бомбы.

Снова последовало долгое молчание. Полковник поднялся из-за стола, прошел к окну и нажал кнопку. Послышалось тихое гудение, и большая розовая штора раздвинулась. Легкий щелчок пальцами, и шеф произнес спокойным голосом:

-- Иди сюда, Мартин.

Я подошел к нему. Он молча кивнул, указывая поразительную, грандиозную панораму, которая открывалась перед нами -- Нью-Йорк. Лес небоскребов, каньон, созданный человеком, улицы, не имеющие конца, разбегающиеся во все стороны света, миллионы автомобилей, миллионы людей. Я прекрасно понимал, зачем он все это мне показывает. Я тоже был одним из этих муравьев.

-- Понимаю, полковник, -- тихо произнес я.

-- Я знал, что поймешь. Найти иголку в стоге сена легко, когда есть хороший магнит. Найти человека Нью-Йорке, а тем более в Соединенных Штатах, куда труднее. Человека, который поменял имя, скрывающегося или скрываемого... если к тому же, -- добавил он громче, -- он еще жив. А может, его уже нет в живых -- умер от болезни или в результате несчастного случая, как и этот Прискотт. Тебе не кажется?

-- Согласен, -- ответил я. Это действительно было так. Я потерпел поражение, отчего же было не признать это? Мне никогда не удалось бы распутать эту историю. Вероятно, все это было нечто вроде фантазии. Я прикоснулся к истине или был слишком далек от нее?

-- Согласен, полковник, -- повторил я. -- А что касается отпуска, то мне хватит и пяти дней.

-- Почему не десять, Мартин? -- спросил он, облегченно вздохнув. -Куда думаешь отправиться? Почему бы не в Африку? Великолепные места, знаешь? Солнце, чащи, слоны и тому подобное.

-- Кто знает, может, проведу отпуск дома за какой-нибудь хорошей книгой.

Давая понять, что разговор закончен, полковник произнес:

-- Как хочешь, мой дорогой. Ты непобедим. Я постоянно говорил это и всегда буду говорить: ты непобедим. -- Он поднял трубку и нажал на рычажок переговорного устройств: -- Кто звонил, Рози?

Голосок секретарши быстро перечислил с десяток имен. Спленнервиль пробормотал что-то, потом пожал мне руку:

-- У меня дела, Мартин, извини, дорогой, но у меня дела... Так значит, увидимся, через пять дней, ты сказал?

-- А разве не десять, полковник?

-- Как? А, ну да. Как хочешь, как считаешь нужным. До свиданья. И развлекись! -- крикнул он мне вслед, когда я выходил из кабинета.

Развлекись! Ну да, так я наверное и сделаю. Я спустился в свой кабинет, взял папку, в которой лежали бумаги, касающиеся этой истории -- заметки, фотографии и все прочее -- и вывернул в корзину для бумаг. Потом позвонил в отдел некрологов:

-- Говорит Мартин Купер! Мне нужно дать объявление.

-- Надеюсь, с вашими близкими ничего не случилось? -- сдержанно поинтересовалась девушка. --Продиктуйте, пожалуйста.

Я медленно произнес:

-- "Мартин Купер глубоко чтит память погибших Марка Д. Прискотта и Виктора Де Вито. Акава, 15 июля 1945 года".

-- Это все?

-- Все.

-- Счет прислать в редакцию или домой, господин Купер? -- спросила девушка. Я ответил:

-- Отправьте его полковнику Спленнервилю, -- и положил трубку.

На другой день я улетел в Кению.

Когда я вернулся, мне уже не хотелось думать об этой истории. В сущности, забывать иногда бывает столь же полезно, сколь и помнить. Столь же, если не больше. И каждый хороший журналист должен уметь забывать. Мне почти удалось отвлечься, я решил было заняться статьей о негритянских гетто в северных штатах, как вдруг...

...как вдруг он пришел ко мне. Это было дождливым вечером, когда осень уже превращалась в холодную промозглую зиму, а я сидел дома и читал хорошую историческую книгу. В дверь позвонили -- динь, динь, и в ответ в моей голове тотчас затрезвонили колокольчики тревоги, причем так сильно что я встал и прошлепал в коридор. Я открыл дверь, и сердце едва не выпрыгнуло у меня из груди. На площадке стоял молодой человек. Я почти не расслышал, что он сказал.