Зигрид Грёссинг - Максимилиан I

Они и слышать не хотели о бедном женихе.

Положение молодой женщины день ото дня все более осложнялось: за каждым ее шагом следили, и она почти не покидала своих покоев. В этой ситуации она послала в Вену призыв о помощи, прося Максимилиана, и прежде всего его отца, действовать быстрее. То, что ей удалось тайно вынести это письмо из дворца, не будучи при этом пойманной, граничит с чудом. Когда Максимилиан прочел написанные Марией строки, он уже знал, как ему поступить. Но Фридрих дал наконец свое согласие на поездку сына за невестой в Бургундию после получения еще одного письма. Сыну императора не полагалось запросто, как простому смертному, второпях скакать в Бургундию: все следовало хорошенько продумать и подготовить. Поездка за невестой одновременно должна сделать Максимилиана как можно более популярным. Почти никто в империи не знал сына императора. Известной личностью в государстве, несмотря на скромность и нелюдимость, являлся Фридрих III. Теперь Максимилиану требовалось представить себя во всем блеске для повышения шансов быть когда-нибудь избранным римским императором. Имелось множество идей о том, как должна проходить поездка за невестой, не хватало только денег. В богато изукрашенных сундуках Фридриха сверкали дорогие каменья, но государственные железные шкатулки зияли пустотой. По поручению императора доктор Хесслер, однажды уже выступавший в роли «посланника любви», направился в Бургундию с делегацией, в которую входили также имперский канцлер Людвиг фон Вельденц, архиепископ Трирский и епископ Метца и с ними триста кирасиров, вызывающих всеобщее изумление великолепными латами.

Мария казалась застигнутой врасплох, когда предстала перед посланниками императора, но немедленно поняла: теперь все изменится к лучшему, ведь доктор Хесслер передал ей письмо и кольцо, посланные далеким женихом. Перед ней стояли настоящие мужчины, посланные императором, а не какие-нибудь охотники за удачей или интриганы, из-за которых приходилось постоянно быть начеку. Она радостно ответила посланникам: «Да, мой отец одобрил брак между мной и сыном императора, и я решила не выходить замуж ни за кого другого!»

Церемонию per procurationem назначили на 21 апреля в Принзенхофе в Брюгге. Представителем жениха избрали герцога Людвига Баварского. Он появился в серебряных доспехах, с обнаженным, согласно принятому правилу, коленом. На глазах у всех Мария и Людвиг взошли на брачное ложе, между ними положили меч. Оружие символизировало для Марии будущую защиту Максимилиана. Когда в Генте узнали о произошедшем в Брюгге, жители Гента потребовали от Марии отпраздновать символическую свадьбу еще раз. Чтобы не обижать чувствительных горожан, церемонию повторили в церкви Святого Георга. То, чего еще пару недель тому назад никто не мог себе и представить, осуществилось почти за ночь. Многие противники отказались от оппозиции юной герцогине, все восторгались прекрасной женщиной и с нетерпением ожидали приезда настоящего жениха. Все громче раздавались призывы к Максимилиану, общественное мнение резко сменилось С профранцузского на проимператорское. Везде распевали песенку, спешно сочиненную к этому событию: «Юную принцессу, Господи, благослови! Все, благородные духом, готовьтесь ей служить».

Но чем больше недель проходило в ожидании Максимилиана, тем сложнее становилось положение Марии: ни французский король, ни герцог Киевский еще долго не могли смириться с тем, что богатейшая невеста Европы досталась кому-то другому. В результате юная герцогиня, как и прежде, не имела почти никакой свободы действий и с ужасом узнавала о коварных планах Людовика, хитростью пытающегося переманить к себе некоторые бургундские владения. Он распространял по всей стране обещания, надеясь побудить бургундцев к бунту. Правда, спустя короткое время французских послов встречали с некоторым сомнением, ведь исконные бургундские земли и Пикардия уже принадлежали когда-то французскому королю. Кроме того, все инстинктивно чувствовали: юная герцогиня более достойна доверия, нежели плутоватый сосед. Но Людовик и не думал отступать. Словно волк в овечьей шкуре, он рыскал повсюду и распускал мерзкие слухи, стремясь упрочить свои интересы в Бургундии. Он публично заявлял: «Друзья мои, если я приду в эту страну, то буду служить лишь вашему благу и интересам Бургундской девы, моей возлюбленной кузины. Никто не относится к ней более благожелательно, чем я, и если она мне не доверяет, значит, у нее плохие советчики». Кроме того, он детально рассмотрел каждого из кандидатов на брак с Марией и охарактеризовал их следующим образом: «Сын герцога Клевского слишком незначителен и тщедушен для такой славной принцессы. К тому же все знают: у него на ноге злокачественная опухоль и он пьяница, как все немцы. Однажды после попойки он разобьет об ее голову бокал пива!» Об английском принце, брате короля, Людовик сообщил: «Он дурно воспитан!» А желая бросить тень на Максимилиана, заметил: «Он принадлежит императорской семье, чьи принцы самые скаредные в Европе. Он увезет Бургундскую деву в Германию, в суровую, неприветливую, во всех отношениях безотрадную страну. Если бы моя кузина послушалась доброго совета, она вышла бы замуж за дофина. Это пошло бы на пользу ее стране. Ваши валлонцы говорят по-французски — вам нужен принц из Франции, а не из Германии!» Но Людовик и сам не знал, как положительно охарактеризовать собственного сына.