Ефим Морозов - Рассказы о котовцах

Солнце в это утро взошло чистое, словно отполированное, и предвещало сухой, жаркий день. Бригада тронулась в путь еще задолго до восхода солнца и была на марше уже свыше четырех часов. Кони припотели, нужен был привал, но Ульрих поторапливал бригаду.

Политрук Шимряев исподволь начал политбеседу и вскоре завладел вниманием бойцов эскадрона...

- Вся сила в партии, товарищи! - восклицал он сиплым шахтерским басом, понукая коня шенкелем. - Если партия чиста, единодушна и сплоченна, тогда единодушен и сплочен весь народ! - убеждал он, пытливо глядя на бойцов воспаленными от пыли глазами. - Если же нет - дело худо! Не доконать нам тогда своих собственных ворогов, не вырвать жала и у гидры мировой контрреволюции!..

Политбеседа на марше была внезапно прервана появлением неприятельского самолета. Это был воздушный разведчик типа "фарман" с опознавательным знаком французской авиации. Воздушная машина подкралась с солнечной стороны и была замечена лишь после того, как треск мотора послышался почти над самой колонной.

- Вот он, гад, - процедил сквозь зубы политрук и, закусив нижнюю губу, стал снимать карабин. - Поди, не успел еще выгрузиться, а уж тут как тут, стервятник...

В голове колонны раздалась протяжная команда Кучмия, командира первого полка:

- Винтовки к бо-ою-ю! Частым огне-ем!

Воздух взорвала пальба из сотен винтовок. Кони, испуганные стрельбой, сломали строй, заплясали под всадниками.

Разведчик круто взмыл кверху, сделал широкий разворот и лег на курс в сторону Львова.

Политрук Шимряев проводил самолет долгим взглядом и возобновил беседу.

- Так слушай дальше, братва, - начал политрук, сдвинув на затылок черную кудлатую папаху. - Давайте поглядим теперь, как ведут себя сегодня империалисты. Как известно, вчера еще все они грызлись между собой за рынки сбыта, а сегодня подружились вдруг, вроде как никогда и не ссорились. Почему же такое?

Да потому, что вчера они были полновластными хозяевами всей земли и никто не мешал ихнему разбою. А сегодня не то! Наш народ вырвал Россию, из хищной стаи империалистов, и страна стала советской, независимой и неподвластной больше воле капиталистов!..

Политрука с жаром перебил Месарош:

- И Венгрия заодно с Россией! Была советской и будет советской!

- И народ Австрии тоже против буржуазии! - воскликнул из глубины взводный колонны Карл Пахар. - Нельзя допускайт, чтобы австрийский трудящийся стонал под пята паразита!

Немногословный Стефан Терлецкий оживился вдруг и сцепил над головой кисти рук:

- Польша тоже со всеми! Все в один Интернационал!

Политрук откинулся в седле и сказал:

- Вот это самое и бесит буржуев! От этого самого они и скрежещут зубами и лезут к нам с войной, чтобы восстановить старые порядки! Только слабо толстобрюхим одолеть теперь нашу молодую горячую силу! Еще удар-другой, и конец интервентам! А тогда... тогда...

Политрук не договорил. Глотнув пыли, взбитой порывом ветра, он раскрыл рот, раздул ноздри и оглушительно чихнул.

- Будь здоров, политрук! - помахал ему рукой взводный Сорочан. Чихаешь в самую пору! Говорят, до Львова остались считанные версты!

- Смех смехом, друзья, - мотнул головой политрук, - а пылью мы здорово прокалились. Пора пообчиститься!

- Во Львове почистимся, - заметил взводный Яблочко. - А сейчас недосуг. Первым делом надо нахальной шляхте до конца мозги прочистить, чтоб не следила под нашим порогом, чтоб не хрюкала!

Кавалеристы одобрили замечание взводного:

- Правильно сказано, командир. Не до шику сейчас. Доконаем пана, тогда и почистимся!

Политрука поддержал вахмистр Митрюк. Он тронул коня, картинно подбоченился и напустился на бойцов взвода Яблочко:

- Чепуху городите, разбойники. Красный кавалерист должен блестеть как иголочка! Чтоб брюки были в складочку, как у Котовского, чтоб каждый был красив, как командир полка Нягу. Иначе на улицу Львова не пущу! Фигу получит у меня тот, кто придет за увольнительной, как лопух!

Кавалеристы переглянулись, сделав вид, что огорчены предупреждением вахмистра.

- Ну и строгий ты у нас, Федя, - заступился за своих бойцов взводный Яблочко. - Куда злее того вахмистра, который не один раз сажал меня в карцер на действительной царской службе.

- А по-другому нельзя, голубок ты мой, - ответил шутливо Митрюк. Львов не Тараща. В этом городе на красных кавалеристов, поди, будет глядеть вся Европа! Стало быть, кому-кому, а котовцам надо быть на большой с присыпкой, как я понимаю!