Владимир Ефименко: Натыкаясь (рассказы)

Владимир Ефименко

Натыкаясь

(сборник рассказов)

БЫК

Я вспомнил, как валили быка.

Он был огромный, но покорный. Его привязали к дереву за рога, и некий мастер своего дела сперва дал ему кувалдой по затылку. Бык слегка зашатался, хотя звук был такой, будто раскололи большой орех. Потом его полосанули по артерии, ниже уха, и стали просто ждать. Бык молчал, истекал и плакал. Он уже понял, что происходит. Все вокруг стояли, как идиоты и глазели. Лужа растекалась у него под мордой, кровь капала с бороды. Потом он качнулся и рухнул. Мы видели, как жизнь ушла из него, но так и не увидели, куда.

ПУТЕВОДИТЕЛЬ ПО ПОЛНОЙ ТЕМНОТЕ

Несведующие скажут, что в темноте все равно куда двигаться. Это справедливо в отношении пустоты. Но в темноте нам нужен путеводитель. А вовсе не фонарь. Это вам скажет каждый слепой.

1. ПИТОН

Он давно живет в Одесском зоопарке - симпатичный как ботинок, пятиметровый тигровый питон. Глаза его похожи на янтарные запонки бармена, у которого стойка оклеена наждачкой. Помещение у него, конечно, маловато. По нормам, вычитанным где-то в справочнике по содержанию террариумов, диагональ призмы должна составлять 2,5 длины животного. Возможно он и чувствует себя ущемленным, но даже сложенный вдвое, он не распластывается по песку безвольной кишкой. Я видел, как он задирал голову, отрываясь от поверхности на добрых полтора метра. Это почему-то наводило на мысль об эрекции. Не имея понятия о смерти, и тем самым располагая вечностью, он спокойно переносил свое стеснение, воспринимая его как временное неудобство.

Мы, в отличие от него, вечностью не располагаем, за то не скованы в своих передвижениях. И это неудобство, надо сказать, тоже временное. Но почему-то кажется, что питон значительно спокойней многих из нас.

2. АНТВЕРПЕНСКИЕ ПРОСТИТУТКИ

Они сидели в черных кожаных креслах, почти обнаженные, в огромных витринах первого этажа на набережной Шельды и знаками зазывали прохожих. Что-то в этой ситуации мне уже было до боли знакомо: Питон в террариуме. Однако были и различия; глянцем лоснились кожаные спинки кресел, а спины и ноги были матовыми. Глаза напоминали отполированную ртуть. Кроме того. проходя мимо питона, у меня никогда не возникала мысль его трахнуть. Потом я думал, какая из них пришлась бы по вкусу Уленшпигелю, и нет ли среди них его внучки. В итоге я понял, что искусная проститутка в своем террариуме намного более уместна, чем проститутка в искусстве или питон в постели.

3. БЕССМЕРТНЫЙ

В нескольких кварталах от меня живет презабавнейший старик. Никто не знает, сколько ему на самом деле лет. Я встречал его возле Нового базара, когда еще ходил за ручку с мамой. Он попадается мне и теперь, все такой же, ни на йоту не изменившийся. Росту в нем - метр тридцать (на каблуках) и выходит он только в безветренную погоду. Однажды, совсем недавно, дед шел из рюмочной и его изрядно штивало. Покачиваясь на трех точках опоры, включая палочку, он попросил меня провести его с квартал, до дома. Шаркая со скоростью издыхающей черепахи (я только придерживал его за локоть), дед поведал мне, что уже несколько раз терял паспорт. Я живо представил себе эту картину: дед приходит в паспортный стол и заявляет об утере. Его проверяют по архивным спискам: "Такой-то, такой-то, 1810 года рождения..." Дед, конечно, беззубо смеется и говорит:"Девонька, ну разве не ясно, что 1810 год - это очевидная описка? Конечно же 1910! За что им только деньги платят?" Так еще полвека можно жить спокойно и не опасаться лишних вопросов. В петровскую эпоху ему, очевидно было проще: меньше формальностей и документов, не говоря уже про времена Соломона. Дед любит кошек и прочую живность, поэтому у меня есть подозрение, что это - Ной.

Он рассказывал, что его нынешняя жена - пятая по счету (оно и немудрено), а так, вообще, женщин у него было что-то около сотни. Учитывая его возраст, я подивился умеренности и целомудрию деда.

Отчего я вдруг вспомнил о нем? Сегодня безветренная погода, а его что-то не видно.

4. КОНСЕРВАТОРИЯ

Она стоит напротив моего дома - серая, четырехэтажная, квадратная. По летней духоте, когда все окна распахнуты, я слышу море звуков: трубы, фаготы, вокалисты, вперемежку с пригоршнями клавиш. Я слышу, как эта чарующая музыка слух людской чуть-чуть ласкает, потом благословляет леса, деревья, реки, горы, а также грузовики, пролетающих ворон, и наводит на мысль о том, что я свой позор сумею искупить. И зачем только Господь наказал меня музыкальным слухом? Хотя, если абстрагироваться от нотного материала в целом, и от натурального темперированного звукоряда в частности, звучит очень неплохо.