Николай Москвин: Лето летающих

Костя стоял завороженный, подергивая ремешок на синей сатиновой рубашке. Он ухитрился даже на такую высоту смотреть исподлобья.

- Такой же, как у нас, - от волнения он сопел носом, - а летает...

- Хвост у него другой! - почему-то шепотом сказал я.

Каждому создателю лестно и приятно изумление окружающих, хотя бы и мальчишек. Графин Стаканыч обернулся к нам, и все его доброе, с подмигивающими глазами лицо светилось улыбкой.

- Это мы потом разберем, что тут другое, - скороговоркой проговорил он, протягивая нам нитку. - А сейчас держите-ка!

6. ПОЛЕТ

Это был волшебный миг. Это, как мы потом узнали, был центр, главное, это было сердце "змейкового" дела...

Мы с Костей тотчас и вместе схватились за нитку, за наш тройник.

...Нитка, оказывается, живая... Она в полете. Все в полете: нитка, оранжевая бумага, дранки, мочало, наши руки... Да, держась за нитку, мы с Костей как бы тоже летим. И не просто летим, а управляем полетом, может, от этого и чувствуем полет... Вот потянуть нитку, чуть собрать ее - и змей, а значит, и мы забираемся выше; начать отпускать - и змей, кивая, уносит нас с Костей вдаль... Это, конечно, тоже интересно, но так, на слабой нитке, и на крышу сядешь... Нет, лучше, когда выше. Мы перестаем отпускать нитку, и змей, радостно гудя, виляя хвостом, начинает забирать вверх, к облакам. Но тут он добирается до струи напористого ветра, и его угрожающе раскачивает, клонит то вправо, то влево - клонит с затяжками... Нам страшно: вот-вот все мы трое - он, Костя, я - колом пойдем к земле...

Большая, в рыжих волосках рука перехватывает у нас туго натянутую нитку и начинает мелко и часто ее подергивать, как бы приструнивая оранжевого: "Легче, легче, дурачок!" И верно: змей, повиляв, успокаивается.

- Теперь давайте ему нитку, - говорит столяр, передавая нам опять управление. - Заберется повыше - там ветер ровнее будет.

Небольшими, в один перехват, порциями мы отпускаем нитку. Но тройник наш кончается - заостренная по концам палочка, на которую он был намотан, последний раз покрутившись по земле, сбросив с себя последние ряды ниток, голая и худая, поднимается с земли, попадает к нам в ладони - всё! Нитки кончились.

Змей же, разохотившись, виляет хвостом: "Ну, что там? Давайте еще!" От высоты он уменьшился, стал с ноготок, потемнел - уже не оранжевый, а темно-красный. Стоит не двигаясь, только кончик мочального хвоста туда-сюда...

- Скучает! - говорит столяр. - Но мы его сейчас повеселим.

Из куска бумаги, завалявшейся в его кармане, он делает "письмо" кружок величиной с пол-ладони с дыркой посередине. В эту бумажную баранку он продевает пустую палочку мотка, и кружок повисает на нитке. Но только на миг - ветер подхватывает его, и "письмо" с еле слышным свистом быстро скользит по нитке, мигая, уменьшаясь и темнея. Вот последний раз оно мелькнуло где-то уже на подходе к змею и исчезло. Проходит секунда, и змей начинает водить головой слева направо и справа налево, как это делает человек не дюже грамотный.

- Понравилось! - Графин Стаканыч нам подмигивает. - Внимательно читает.

Но улыбка вдруг сходит с его лица. Нитка незаметно ослабла, и змей опускается. Столяр быстро отбирает у нас нитку и большими взмахами, будто плывя по воздуху саженками, начинает собирать ее. Круги тройника один на один ложатся на землю. Но вот оранжевый попал в течение ветра, выровнялся и потянул опять. Графин Стаканыч, как мы чувствуем, не без сожаления (еще бы: каждому интересно распускать змея!) передает нитку нам.

...Мы круг за кругом отпускаем нитку, забираемся с Костей все выше и выше, и вот в руках, снова голая и пустая, палочка от мотка... Да, змей стал с ноготок, но и люди и дома сверху тоже уменьшились. Вон наша, с зеленой травкой по краям, Николо-Завальская улица, вон Воронежская, Никитская, Фоминская, Хлебная площадь, Киевская... Оттуда все видно, но как страшно... Вдруг палочка с концом нити вырвется из рук!.. Тогда все погибло, как корабль без капитана - игрушка ветра...

Однако пора сматывать: столяру некогда с ребятами да со змеем болтаться среди улицы... Он отбирает у нас нитку и, зажав ее под мышкой, начинает мотать тройник на палочку. Это - тоже искусство! Быстро покрываясь рядами ниток, моток вытягивается по палочке, принимая форму огурца.

Мы следим за этим и вдруг слышим над собой бубнящий, будто руки касаются бубна, звук, и тотчас хвостатая тень косо пересекает улицу...

Мы поднимаем голову. Какой он большой! Какой красивый!..

Еще немного - и путешественник в поднебесье лежит на земле. Он уже не тот, что взлетал, а другой - необыкновенный, какой-то важный... Еще бы! Так высоко летал, что даже вот немного выгорел на солнце. И понятно: с солнцем рядом был.