Константин Романенко - Спасительный 1937-й. Как закалялся СССР

Цинизм в том, что, требуя поставить памятники «жертвам репрессий», в числе которых основную часть составляли люди, осужденные за уголовные и антигосударственные преступления, их потомки фактически добиваются оправдания и возвеличивания уголовников. Впрочем, такие памятники уже появились! Уже с 90-х годов на лучших кладбищах страны сооружены богатые надгробья лидерам криминального мира. Разве этого мало, чтобы Россия считалась тоталитарным уголовным государством? Зачем же ставить памятники еще и уголовникам 30-х годов?

Получив приказ Ежова о зачистке исправительных учреждений, их руководители нанесли основной удар по криминальной элите. В целом в лагерях НКВД было расстреляно более 30 тысяч заключенных, большинство из которых являлись лидерами воровского сообщества. О том, что одной из важнейших задач начавшейся акции стало искоренение криминальной преступности, свидетельствует и циркуляр № 61 от 7 августа 1937 года «Об усилении борьбы с грабителями и уголовниками-рецидивистами». В нем первый заместитель наркома внутренних дел Фриновский указывал: «В соответствии с приказом Народного комиссара внутренних дел… за № 00447 предлагаю:

I. Передавать на рассмотрение Особой тройки: а) все дела о вооруженных грабежах и грабежах с насилиями; б) всех рецидивистов-уголовников, повторяю, рецидивистов, привлекаемых за скотоконокрадство, рывки, раздевание пьяных, скупку и продажу краденого, установленных притоносодержателей; в) всех уголовников-рецидивистов, бежавших из лагерей и других мест заключения; г) дела на уголовников-рецидивистов, не порвавших с уголовным миром, не имеющих постоянного места жительства и не занимающихся общественно полезным трудом, хотя бы и не совершивших непосредственно перед арестом конкретного преступления.

II. Независимо от работ Особой тройки, максимально усилить работу обычной судебной тройки. На ней должны рассматриваться дела на беспартийных лиц, не имеющих постоянного места жительства и не занимающихся полезным трудом…

III. На время работ Особой тройки всемерно активизировать работу всей милиции, особенно уголовного розыска, участковых надзирателей, постовых милиционеров, организовать действенные патрули и постоянные обходы всех наиболее пораженных мест — пустыри, окраины, привокзальные площади, вагонные парки, поезда местного значения, пристани, склады и пакгаузы водного транспорта и т. д. Учесть, что все эти районы особенно засорены рецидивистами, так как большинство из них постоянно меняет место жительства, гастролирует по различным городам.

IV. Самым тщательным образом проводить фильтровку приводов с тем, чтобы ни один уголовник-рецидивист не был освобожден… Не ограничиваться проверкой дактилоскопических карт привода по своей картотеке, посылая немедленно дактокарты подозрительных лиц на проверку в Центральную картотеку ГУРКМ…». [71] Иванов В. Органы государственной безопасности и массовые репрессии… в 30-50-е гг. СПб., 1995. С. 52–53.

В этот же день, 7 августа, свой циркуляр всем прокурорам республик, краев, областей, военных округов и железных дорог разослал и А.Я. Вышинский. Обязав их ознакомиться с оперативным приказом Ежова от 30 июля 1937 года номер 00447, Генеральный прокурор СССР предписывал:

«В соответствии с пунктом вторым раздела пятого обязываю прокуроров присутствовать на заседаниях троек, где прокуроров в составе троек нет. Соблюдение процессуальных норм и предварительные санкции на арест не требуются. Решения троек окончательны, об исключительных обстоятельствах, связанных (с) рассмотрением дел, меня информируйте. Дела о контингентах, указанных в разделе первом, еще судом не рассмотренных, передать в тройки. Лично секретно информируйте… по спецделам также окружных районных прокуроров… О ходе операции сообщайте лично мне шифром каждую пятидневку». [72] РГАНИ. Ф. (Комиссия Шверника). Д. 3. Л. 54.

Напомним, что фактическим инициатором проведения уголовно-кулацкой операции стал первый секретарь Западно-Сибирского края Роберт Эйхе. Поэтому, получив санкции на ее проведение еще 28 июля, в Новосибирске не стали тянуть с ее началом. 8 августа начальник УНКВД края С.Н. Миронов послал сообщение Ежову, Фриновскому, М.Д. Берману и начальнику 8-го отдела НКВД В.Е. Цесарскому.

Он сообщал, что на 5 августа по «1 категории было оперировано 12686, из них кулацкого и контрреволюционного элемента — 9473, уголовников — 3213. Рассмотрено тройкой 1487, из них кулаков и контрреволюционеров — 512, уголовников — 735 и Сиблаге — 240. Расстреляно 1254 и 233 переведены (во) 2 категорию. Поскольку операция была мною проведена (на) основании устных указаний, полученных в Москве до… вашего приказа, прошу: 1) сохранить лимит 1 и 2 категориям (в) пределах, ранее утвержденных; 2) учитывая, что операция рассчитана на 4 месяца, разрешите из числа изъятых перевести 3 тыс. (во) 2 категорию и по рассмотрении их дел, направить всех осужденных для строительства (по) вашему заданию спецлагеря Томск — Асино, так как (в) Сиблаге нет полноценной строительной рабочей силы». [73] Трагедия советской деревни. Т. 5. Кн, 1. С. 340.