Константин Романенко - Спасительный 1937-й. Как закалялся СССР

То есть в архивах «спрятана» более чем подробная статистика об уголовно-криминальной составляющей Большой чистки, но именно эта информация тщательно скрывается антисталинистами. Дело в том, что среди осужденных по параграфам пресловутой 58-й статьи за «контрреволюционную деятельность» значительную часть составляли чиновники, привлеченные к ответственности тоже за хозяйственные, финансовые и должностные преступления. Поэтому антисталинисты, являющиеся потомками лиц, осужденных за уголовные преступления, были шкурно заинтересованы в том, чтобы представить своих родственников жертвами «политических репрессий».

Однако такое умышленное извращение логики событий прошлого далеко не безобидная вещь. Когда президент Дмитрий Медведев заявил о правовом нигилизме в России, он, безусловно, был прав. Но откуда в российском менталитете патология отрицания права как социального института системы общественных отношений?

Основной причиной стало то, что десятилетиями пропаганда вдалбливала в мозги населения страны ложь, будто бы все заключенные ГУЛАГа стали жертвами лишь «политических» репрессий. Поэтому любой отсидевший свой срок преступник стал утверждать, что его «посадили» незаконно.

Характерной иллюстрацией технологии, дискредитирующей правомерность наказания, стал распространенный в исторической публицистике миф о «трех колосках», лживо утверждавший, будто бы репрессиям подвергались колхозники, собиравшие на полях «колоски», чтобы «накормить голодных детей». Даже сегодня эту глупость можно услышать с телеэкрана. В действительности, постановление от 7 августа 1932 года «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперации и укреплении общественной (социалистической) собственности» декларировало:

«ЦИК и СНК Союза ССР считают, что общественная собственность (государственная, колхозная, кооперативная) является основой советского строя, она священна и неприкосновенна, и люди, покушающиеся на общественную собственность, должны быть рассматриваемы как враги народа, ввиду чего решительная борьба с расхитителями общественного имущества является первейшей обязанностью органов Советской власти».

«III. 1. Повести решительную борьбу с теми противообщественными кулацко-капиталистическими элементами, которые применяют насилия и угрозы или проповедуют применение насилия и угроз к колхозникам с целью заставить последних выйти из колхоза, с целью насильственного разрушения колхоза. Приравнять эти преступления к государственным преступлениям. 2. Применять в качестве меры судебной репрессии по делам об охране колхозов и колхозников от насилий и угроз со стороны кулацких и других противообщественных элементов лишение свободы от 5 до 10 лет с заключением в концентрационный лагерь». [69] «Правда», 8 августа 1932 г. (продублировано 9 августа 1932 г.).

То есть в постановлении речь шла не о «трех корочках хлеба» для голодного Буратино и даже не о «пяти золотых сольдо». В дополнение к тексту правительственного декрета Наркоматам юстиции союзных республик председателям краевых (областных) судов и всех уровней прокуроров была разослана инструкция по применению Постановления ЦИК и СНК… от 7 августа 1932 года. В ней, в частности, разъяснялось: «Раздел 2. Категории расхитителей и мера социальной защиты, которую необходимо к ним применять: 1. По делам об организациях и группировках, организованно разрушающих государственную, общественную и кооперативную собственность путем поджогов, взрывов и массовой порчи имущества, — применять высшую меру социальной защиты — расстрел, без послабления.

2. В отношении кулаков, бывших торговцев и иных социально чуждых элементов, работающих в государственных (промышленных и сельскохозяйственных — совхозы) предприятиях или учреждениях, изобличенных в хищениях имущества или растратах крупных денежных сумм этих предприятий или учреждений, а также должностных лиц государственных учреждений и предприятий, применять высшую меру наказания; при смягчающих вину обстоятельствах (в случае единичных и незначительных хищений) высшую меру наказания заменять десятилетним лишением свободы. При хищениях, хотя и мелких, совершенных лицами указанных социальных категорий, но влекущих за собой расстройство или остановку работы госпредприятий (хищения частей агрегатов и машин, умышленное уничтожение или порча совхозного инвентаря и т. п.), — также применять высшую меру наказания.