Коллектив авторов - «Пломбированный вагон» подборка воспоминаний

Вот старик. Еще молодым бежал он от когтей самодержавия и приехал в Женеву. Он — старый террорист. Его партии давно нет, она распалась, его товарищи давно уже покоятся в холодной сибирской земле. Быть может, еще остался кто‑нибудь из них в живых и томится в глухой и холодной сибирской тайге, но они все давно потеряли связь и ничего не знают друг о друге. И вот они, быть может, встретятся снова. Вот другой! Старый социал–демократ. Его ровесников–товарищей также нет в живых. Но он вернется на родину!

В этом зале собрались многие представители разных партий и групп, боровшихся с самодержавием. Всеони бежали в Женеву, нашли здесь приют и защиту. Сегодня они вновь ожили. И до них дошел зов Родины.

В зале давка. Уже негде сесть. Шумно. Люди, радостно улыбаясь, перекликаются друг с другом, поздравляют, пожимают руки.

Раздается звонок, и председатель открывает собрание. Но его никто не слушают. Все кричат:

«Да здравствует Российская революция! Да здравствует Учредительное собрание!..» Председатель опять звонит, призывает к тишине И предлагает почтить вставанием память борцов, погибших за революцию.

Все встают. Воцаряется гробовая тишина. И вот среди тишины медленно, с благоговением бархатный баритон запевает:

Вы жертвою пали в борьбе роковой,

Любви безграничной к народу…

То тут, то там раздаются подхватившие песню голоса, потом их поддерживают со всех сторон зала, и постепенно голоса сливаются в единый могучий хор:

Вы отдали все, что могли за него.

За честь его, жизнь и свободу…

Теперь уже поют все — женщины и мужчины, старые и молодые. Песня гремит мощно, смело, вдохновенно и грозно:

Свой суд беззаконный над нами

Судьи–палачи уж давно изрекли.

Пойдем мы, гремя кандалами…

Все садятся.

Начинаются выступления представителен партий. Шовинистически настроенные оппортунисты призывают к продолжению войны до победного конца. Противники же войны — к победе революции в России и к гражданской воине. Споры продолжались долго. И собрание ни к чему не привело…

Мы опять продолжали искать выход из положения. Но ничего придумать не могли. Уже выяснилось, что Англия и Франция дают разрешение на проезд через их территорию только националистам. Этим путем выехали в Россию анархист П. А. Кропоткин, Г. В. Плеханов и многие их последователи.

Положение было очень трудное. Теперь, когда гнусного насильника — царского правительства — уже нет, когда мы могли бы смело ходить по улицам любимого Тифлиса и вновь продолжать революционную борьбу, нас лишили возможности выехать на родину; для нас туда дороги не было!..

И вот от Ленина из Берна пришла телеграмма, в которой он предлагал проехать в Россию через территорию Германии. Такой проезд устраивали партийные товарищи из Швейцарии и Германии.

Ленин призывал к поездке с ним как своих единомышленников, так и представителей всех других партий.

Среди эмигрантов это предложение возбудило большие толки. Было созвано специальное собрание по этому вопросу при участи» представителей различных партий, и почти все злобно выступали против смелого решения Ленина.

Как? — кричали многие исступленно. — Разве допустимо, чтобы мы использовали для проезда в Россию территорию врага, находящегося с нами в состоянии войны?!

А разве впустит нас после этого в Россию Временное правительство?

Представители различных партий ругали Ленина, угрожали всем тем, кто осмелится поехать путем, намеченным им, требовали привлечь Ленина и его приверженцев к суду, называли Ильича изменником, предателем.

Однако, несмотря на то, что не только социал–демократическая и все другие партии, но и вся эмиграция, насчитывающая несколько тысяч человек, не соглашалась ехать через Германию, несмотря на то, что все шовинистически настроенные лидеры и рядовые были против Ленина, он остался непоколебим.

От него была получена вторая телеграмма, в которой он вновь предлагал ехать с ним в Россию всем, без различия партий.

И вот из всех эмигрантов, проживавших в то время в Швейцарии, на зов Ленина откликнулось только тридцать человек.

Позже мы узнали, что Ленин, стремившийся скорее попасть в Россию, чтобы принять непосредственное участие в революции, намечал очень смелые планы. Сперва он решил выехать в Швецию через Германию по чужому паспорту, под видом шведского подданного, а ввиду незнания шведского языка собирался прикинуться немым. Эта мысль долго занимала Ильича, но впоследствии, послушавшись предостережения товарищей — «а вдруг вас узнают и тогда все пропало», — он отказался