Татьяна Таирова-Яковлева - Мазепа

Петрик, как канцелярист, имевший доступ ко многим секретным документам, сразу же поведал запорожцам, что гетман отправил в Крым для переговоров своего посланца Радича. Низовое войско страшно обеспокоилось, видя в этом угрозу собственным планам и отношениям с татарами. Мазепа их успокаивал. Писал, что Радич по своему статусу ни о каком перемирии говорить не может, что запорожцы совершенно напрасно слушают «непристойные речи», что цари одинаково беспокоятся о войске городовом (о реестровых) и о Низовом (о Запорожье). Гетман высказывал предположение, что эта ложная весть была сообщена им «плутом Петриком» с целью их поссорить («Лихорадка ему в живот, собачью сыну») [312] Листи І. Мазепи. Т. I. № 214. С. 446–448. . В заключение он требовал, чтобы изменника Петрика без всяких отговорок немедленно выдали в Батурин.

Кто же стоял за этим новоявленным народным героем, вошедшим в историю как Петрик? Многие историки, оценивая его действия, решались на сравнение его с самим Богданом Хмельницким: тоже, мол, бежал в Запорожье, начал там агитацию и нашел союзников в лице татар. Этими внешними сторонами сходство, однако, и заканчивается.

Петрик был связан с весьма определенными фигурами полтавской оппозиции, дружба которых с Запорожьем тоже была не случайной. Полтавский, самый южный полк Гетманщины, исторически имел тесную связь с Сечью и весьма отличался от других полков по своим экономическим условиям. Здесь по-прежнему основным доходом оставались скотоводство, промыслы и торговля, а не земледелие, как в других регионах Гетманщины. Самой эффективной и прибыльной для полтавцев была торговля с Крымом и Турцией, главным посредником в которой выступало как раз Запорожье, само сбывавшее в том направлении продукцию своих промыслов. Поэтому богатая полтавская старшина выступала против войны с Крымом (а соответственно — против внешней доктрины Москвы) и поддерживала запорожцев, заключивших с татарами перемирие. Мазепа, активно включившийся в планы Петра на юге, их раздражал и не устраивал.

То же самое относилось и к политике гетмана по отношению к Правобережью. Мазепа активно поддерживал православных «другого берега», покровительствовал переселенцам, но жестко боролся с теми недовольными новыми порядками, кто убегал в «польскую Украину». Как мы неоднократно подчеркивали, Ивану Степановичу были не чужды идеи единой Украины. В этом он продолжал политику Самойловича, лелеял мечту, что его родные правобережные земли вернутся под власть гетманской булавы и Гетманщина воссоединится, как во времена великого Богдана [313] Автор полагает, что именовать эти планы стремлением к «соборности Украины» — дань политиканству. . Старшина северных и центральных полков, заинтересованная в людских ресурсах, поддерживала его в этом. А вот на Полтавщине — наоборот, жаловались на притеснения со стороны правобережных переселенцев. Таким образом, эта группировка старшины выступала против главных направлений внешней политики Мазепы. Возглавлял ее старый полтавский полковник Федор Жученко, занимавший эту должность с небольшими перерывами на протяжении десяти лет и имевший там огромные имения. Правой рукой у него был Иван Искра, внук знаменитого гетмана Остряницы. Тоже представитель старого, богатого и амбициозного левобережного рода. И у Жученков, и у Искр имелась многочисленная родня, поддерживавшая их в антигетманских настроениях. Зятем Жученко был сам генеральный писарь Василий Кочубей. Еще со времен Коломацкой рады он считал себя обойденным. Теперь, получив указ от Украинцева присматривать за Мазепой, Кочубей снова увидел перед собой перспективу получения заветной булавы. Казалось, нужно было совсем немного, чтобы свалить ненавистного чужака.

Петрик был женат на внучке полтавского полковника Федора Жученко, которая, таким образом, являлась племянницей Василия Кочубея (вся левобережная старшина имела тесные родственные связи). В том, что он был настроен полтавской оппозицией, современники не сомневались. Прибыв в Запорожье, Петрик поклялся кошевому, что если только они хотя бы с шестью тысячами орды вступят в Украину, к ним тотчас же присоединятся все «од самой Полтавы». При этом он прямо ссылался на своего «дедуся» (то есть деда жены, Ф. Жученко), который «не будет спать» [314] Эварницкий Д. Источники для истории запорожских казаков. Т. 1. № LXIX. С. 324. .

Что ненавидели Петрик и его сторонники в Мазепе? Пусть не удивляется читатель — прежде всего верность Москве. Петрик полагал, что в случае удачи восстания гетман сразу убежит в Москву, «так как там вся душа его, а здесь только его тень». При этом логики в обвинениях не было: заявляли, что, вынашивая планы бегства в Москву, Мазепа увез свои скарбы к сестре, в Польшу…