Татьяна Таирова-Яковлева: Мазепа

Иван Мазепа — наряду с Богданом Хмельницким — пожалуй, самый известный для широкого круга читателей деятель Украины XVII века. При этом в России и на Западе о нем знают в основном по поэмам А. С. Пушкина и Д. Байрона (боюсь, что даже многие историки), а в Украине — по изображению на 10-гривенной купюре. «Изменник» или «герой» — других красок, кроме белой и черной, для Мазепы обычно не используют, а в детали и подробности вникают очень редко. Удивительно, как политический спектакль с анафемой, устроенный Мазепе Петром I для достижения совершенно определенных задач, на триста лет укоренился в сознании большинства российских историков. Проклятие «предательства» — обвинение, которое воспринималось современниками лишь как предлог для уничтожения автономии Украины, обрело формы аксиомы и неоспоримого греха.

Мазепу вырывали из сложного и противоречивого периода казацких войн, в течение которого все гетманы Украины, начиная с Богдана Хмельницкого, многократно меняли политических союзников, и рассматривали его договор с Карлом XII как нечто небывалое и позорное.

Нагромождение мифов и штампов настолько плотно окружает фигуру Мазепы, что его негативно оценивали даже самые выдающиеся историки Украины, прославившие в своих трудах эпоху Гетманщины, — Николай Костомаров и Михайло Грушевский. Правда, оба они только поверхностно обращались к гетманству Мазепы, не изучали его серьезно и ограничивались первым тенденциозным впечатлением без глубокого анализа источников.

Парадокс заключается в том, что даже авторы, обессмертившие имя Мазепы — Байрон, Рылеев, Пушкин, Гюго, Словацкий, Чайковский, — создавали романтический, очень далекий от истины образ. Своего, нереального Мазепу придумывают и ура-патриоты всех толков, для которых знаменитый гетман — лишь предлог, чтобы сеять вражду между Украиной и Россией.

Между тем Иван Степанович Мазепа — личность настолько неординарная и многогранная, что для его изображения нужна вся палитра красок. В его жизни было столько приключений, крутых поворотов, ударов судьбы и неизменного покровительства фортуны, что любой художественный вымысел померкнет на этом фоне. Прирожденный политик, одаренный полководец и дипломат, человек отважный, честолюбивый и целеустремленный — он был олицетворением эпохи украинского духовного возрождения и расцвета казачества. Поэт и философ, прекрасно образованный, сказочно богатый, с прозорливым и насмешливым умом, он двадцать лет успешно лавировал в океане политической борьбы, оставаясь у руля Украины. Как любая выдающаяся личность, он, разумеется, возбуждал зависть и ненависть врагов. Пережив множество предательств и доносов, он практически никому не открывал свою душу. И лишь по немногим дошедшим до нас произведениям Мазепы можно угадать в нем тайного романтика, в сердце которого кипели тщательно скрываемые страсти и мечты.

Именно такого, истинного Мазепу мы постараемся извлечь из-под мишуры окутывающей его мифологии. Объективный портрет, выверенные факты позволят читателю самому решать: осуждать или оправдывать этого человека.

Люблинская уния 1569 года, объединившая Литву и Польшу, набатом отозвалась в украинских землях. Польша — амбициозная, сильная, с могучей армией, честолюбивой шляхтой, устоявшейся культурой и собственной системой ценностей — очень скоро дала понять, что тихие времена Великого княжества Литовского канули в Лету. Традиции Киевской Руси, на которые опиралась и которые ценила литовская аристократия, рушились на глазах. Вместо русского языка — польский, вместо православия — католицизм. Энергично вводилось фольварочное хозяйство с его жесткой системой выжимания доходов и каторжными условиями для крепостных. Новое административное деление — по польскому образцу (воеводства, староства), новые чиновники, новая власть.

С особым вожделением польская шляхта смотрела на украинские земли — плодородные, малозаселенные, граничившие с Диким Полем — огромными территориями, пустовавшими со времен татаро-монгольского нашествия. Там была заманчивая перспектива для обогащения, расширения своих владений в ущерб интересам местной элиты.

Украинские княжеские фамилии, потомки Рюрика, оказались неспособными противостоять этому натиску. Начались смешанные с поляками браки, окатоличивание. Перспектива стать элитой могущественной Речи Посполитой их вполне устраивала. Совершенно в ином положении была украинская шляхта [1] Шляхта — название дворянства в Речи Посполитой, имевшего право принимать участие в управлении государством, в частности, в работе местных сеймиков, избирать депутатов на сейм, принимать участие в выборе короля и т. д.