Татьяна Таирова-Яковлева - Мазепа

Второй Крымский поход 1689 года оправдал мрачные предчувствия Мазепы. Выступить «ранней весной», как советовал гетман, так и не удалось из-за медленных сборов русского войска. Правда, на этот раз, благодаря усилиям гетмана, имелась база — Новобогородицкая крепость, от которой и начался поход.

На генеральном совещании в Сумах план Мазепы, изложенный Гордоном (гетман не считал возможным высказывать свое мнение Голицыну лично), был отклонен. Мазепа предлагал по мере продвижения вглубь Крыма через каждые четыре перехода строить у переправ степных рек небольшие крепости с гарнизонами и запасами, где можно было оставлять больных и раненых и обеспечивать себе тыл. Предлагалось также захватить нижнеднепровские турецкие городки [229] Заруба В. Н. Украинское казацкое войско. С. 100. .

Но Голицын был охвачен идеями покорения Крыма и рвался вперед. У него под командой было около ста тысяч человек, среди военачальников — Л. Неплюев, В. Змеев, А. Шеин, Гордон и другие. Мазепа выступил из Батурина 17 марта, имея 50 тысяч казаков.

24 апреля объединенная армия двинулась к Крыму. 15 мая в урочище Зеленая долина на походный табор напали татары. Неудачные действия думного дьяка Емельянова привели к страшным потерям среди слободских полков [230] Из 1500 человек уцелело 150. . Русские защищались огнем 350 орудий и 112 тысяч мушкетов. Татары дважды прорывали строй, и дважды Мазепа со своей гвардией спасал положение. 17 мая около Черной долины сражение возобновилось. В результате хан отвел войска, и они укрылись за Перекопом [231] Заруба В. Н. Украинское казацкое войско. С. 102–103; Богданов А. П. Первые российские дипломаты. С. 59. .

20 мая войско Голицына подошло к Перекопу. Положение было крайне тяжелое. Уже четыре дня армия шла без воды и хлеба. Начавшаяся жара высушила всю траву в степях. Люди и лошади обессилели. Вот когда, видимо, Голицыну вспоминались слова Мазепы, что поход можно предпринимать только ранней весной. Вместо штурма сильных укреплений Перекопа начались переговоры [232] Весьма показательный эпизод, характеризующий Голицына. Во время переговоров с татарами он запретил воеводам вставать и снимать шапки, приветствуя послов, заявив: «Я-де их обычай знаю: они-де и к Москве приезжают, а шапок не снимают». Среди тех, к кому были обращены эти слова, были Мазепа и Косагов, проведшие более трех десятков лет на татарской границе и знавшие не только обычаи татар, но и их язык. — Розыскные дела о Ф. Шакловитом. Т. III. С. 950. . Не добившись и в них никакого успеха, Голицын, к изумлению татар, 21 мая отступил от города.

Началось тяжелое возвращение, на протяжении которого татары непрерывно нападали на арьергард. Путь до Новобогородицкой крепости пришлось пройти в дыму и гари — татары жгли степь. 24 июня русские и украинские войска разошлись «по домам». Так закончился поход. По своей организации и замыслу он в принципе не мог завершиться победой. Русско-украинские войска бесславно гибли, обеспечивая тылы своим союзникам по Священной лиге.

Очень многие упрекают Голицына в бездействии, в том, что он не попытался взять Перекоп [233] Например, Н. Устрялов. Впрочем, здесь видна тенденция противопоставлять «плохого» Голицына «хорошему» Петру. . Во время розыска, устроенного Петром осенью того же года, пошли слухи, что Голицын за отступление от Перекопа получил от хана взятку. Слухи отражали настроение войска, которое желало драться, а не позорно, с потерями отступать. Военные историки полагают, что у Голицына не было другого выхода, как возвращаться. Даже если бы князь Василий взял Перекоп и остался в нем, войска погибли бы из-за отсутствия воды и пищи [234] Заруба В. Н. Украинское казацкое войско. С. 103–104. . Он совершил глобальную ошибку раньше, когда настоял на походе в таком немыслимом виде. Но кроме военного существует и политический аспект. И именно с этой точки зрения нельзя было отступать, не взяв, не спалив Перекопа. Даже если бы потом пришлось его бросить.

Но Голицын не мог уже думать о поисках достойного выхода из сложившейся ситуации. Князя Василия заботило уже не завоевание Крыма, и тем более Константинополя, но удержание Кремля. Зная, какая тревожная ситуация в Москве, он предпочел все бросить и с позором вернуться домой.

Ситуация для правительства Софьи и в самом деле была крайне сложной. Свалить опять всю вину, как в случае похода 1687 года, на украинского гетмана? После того, как именно его сердюки спасли всех? Вероятно, даже царевне показалось это слишком. Впрочем, Мазепу не любила старшина, его ненавидели запорожцы, из-за своей бескомпромиссной борьбы за порядок не был он по душе и многим казакам. Так что козлом отпущения его вполне можно было сделать.