Ричард Бёртон - Книга мечей

«Мир — это самый надежный дом» (фр.).

Это чистый и простой материализм, но на это явление указывают все течения современной науки. Таинственная «жизнь» — это больше не «жизненная сила»; она просто представляет собой общую сумму энергии и протоплазмы. «Жизнь — свойство протоплазмы или биоплазмы, и она является последним продуктом мысли и исследования». Я могу добавить к этому, что Сознательность, как и Воля, является свойством жизни, как таковой, во всех ее видах; состояние и условие существования малейших частичек мозга и всего тела — простая последовательность недооцененных доселе предшествующих стадий развития.

Флоp. II, 3.

Эванс отмечает также маленькие рукояти бронзовых мечей: «факт, который, кажется, доказывает, что люди, орудовавшие этими мечами, были сложения довольно среднего». Он отрицает, что они были очень уж маленькими, полагая, что расширяющаяся часть рукояти была рассчитана на то, чтобы находиться в захватываемой рукой области. Я уже объяснял, что рука была специально ограничена для того, чтобы придать больший импульс силы режущему движению.

Марциал также упоминает о богатстве своей родной провинции металлами.

Плиний (XXXI, 4, 41) также отмечает Сало, или реку Билбилис (Ксалон), и кельтиберский город под тем же названием, ныне именуемый Бомбола, место рождения поэта Марциала, находится возле Калатаюда («Кала-ат эль-Яхуд» — «еврейская крепость»), или замка Иова.

Слова Κέλται, Γαλάται, Γάλλο означающие «бойцы», явно происходят не от «койлле» — «слово», а от старого слова «гал» («бой») или «гала» («оружие»). Название это хорошо отвечало их природе; они никогда не были мирными, и храбрость их вошла в поговорку: греки говорили о «Κελτικόν θράσος» — «кельтской храбрости».

«Кладибас» или «кладиас» — это производные от «гладиус». Я уже отмечал их форму, когда говорил о гальштатских находках.

Плутарх тоже утверждает, что галлы, нападавшие на Капитолий, были вооружены кописами. «Первым, кто встал на их пути, был Манлий… Встретив одновременно двух врагов, он отбил удар одного из них, поднявшего копис, отрубив ему правую руку гладиусом». Я считаю, что слово «копис» в данном случае обозначало пугио, кинжал, или короткий меч. Боргези пишет в своей «Oeurres Complètes»: «По применению и по форме, по рукояти и шириной лезвия копис очень напоминает нашу саблю». Карисия говорит о принципиальной разнице: в то время как у палаша режущее лезвие находится на внешней стороне клинка, у кописа рабочей является внутренняя сторона. Граф Гоззадини, как и генерал А. Питт-Риверс, сравнивает копис с ханджаром или ятаганом и цитирует Ксенофонта в доказательство того, что это оружие было не восточного типа. Я возвожу историю этого слова к египетскому хопшу или хершу и повторяю выражение своей уверенности: это древнеегипетский серповидный клинок со сглаженным изгибом. Но, как и следовало ожидать при рассмотрении столь старого слова, оружие, которое он обозначает, могло в большой степени изменяться в размере и форме.

Слово «бренн» явно родственно уэльскому «бреннин» («король»). Сеноны оставили свое имя в названии Сегны в Иллирии, которая находилась к югу от Прекрасной Фиумы и когда-то была гнездом пиратов.

Здесь это слово, очевидно, употребляется в отношении прямого двустороннего палаша около метра длиной. В Средние века это оружие породило множество любопытных вариантов, таких, как «spatha pennata» или «spatha in fuste».

Согласно Вегецию (II, 15), саунион представлял собой легкое метательное копье самнитов, древко которого было 3,5 фута длиной, а железный наконечник — 5 дюймов длиной. Таким образом, он напоминал римский пилум. Но Диодор, очевидно, имеет в виду другое, более тяжелое оружие, которое вряд ли металось. Мейрик и Иене (с. 390) это затруднение не разрешили.

На нортумберландском камне в Монфоконе изображен галл с мечом на одном боку и кинжалом на другом.

Кн. VII, 10. Очевидно, что дуэль не является кельтским обычаем, как то полагают многие авторы. Все, что мы можем сказать, это то, что кельты зародили в Европе понятие о чести и обычай защищать ее с оружием в руках. Древним представление о дуэли было чуждо; за исключением, пожалуй, арабов, оно все еще продолжает оставаться чуждым для современных цивилизаций Востока, особенно мусульманских.