Джулиан Корбетт - Операции английского флота в мировую войну

С рассветом турецкий лагерь был обнаружен и вскоре окружен. Неприятель, после недолгого сопротивления, сдался, потеряв 100 человек пленными и 60 ранеными. Наш отряд потерял 1 убитым и 1 раненым и уже в 5 ч. 30 м. д. вернулся на крейсер.

На побережье Сирии наблюдение за Александреттским заливом не ослабевало. 6 февраля легкий крейсер Philomel (кап. 1 р. Томсон) сменил Doris на 9 дней. Высаженная с крейсера с целью разузнать причину передвижения крупных партий вьючных животных, входивших и выходивших из города, десантная партия была атакована и принуждена возвратиться обратно, понеся потери. Случай этот показал, что турки держатся наготове гораздо больше, чем предполагалось. Кап 1 р. Томсон, держась как можно ближе к берегу и ведя наблюдение, открыл огонь по окопам, которые устраивались вблизи города. Произошел новый обмен нотами с местным губернатором, повторившим свои угрозы репрессий по отношению к британским подданным, о которых он которых он писал в декабре командиру Doris . На практике репрессии, однако, не имели места. Заложники действительно были взяты, но затем, как мы узнали, их отпустили в Алеппо, где они проживали сравнительно свободно.

16 февраля Philomel был сменен крейсером Bacchante , ко времени прихода которого активность на берегу усилилась. Турки явно ожидали нападения. Им, равно как и значительной части общественного мнения Англии, такое нападение казалось наиболее рациональным способом ослабить нажим на Египет и Месопотамию. В Египте подымался вопрос об отправке экспедиции в Александретту, и хотя этот проект был оставлен, турки тем не менее лихорадочно укрепляли подходы к Александретте. Пехота и полевая артиллерия прибывала из Алеппо, тяжелая артиллерия и значительные войсковые части сосредоточивались в глубине залива в пункте, где железная дорога подвергалась наибольшей угрозе с моря.

Все это как бы указывало на то, что противник больше думает об обороне, чем о наступлении. Правда, обстановка требовала бдительного наблюдения, но во всяком случае не давала данных беспокоится в ближайшее время за Египет. Однако, непредвиденное количество турецких сил, перешедших пустыню, вызвало в нашей главной квартире в Каире сомнения в правильности выбора в качестве оборонительной линии Суэцкого канала из опасений неизбежности приостановки судоходства при повторении нападения.

Но все эти сомнения гораздо меньше тревожили союзников, чем положение на русском фронте. В начале февраля на русском фронте дела зловеще ухудшились. Немцы, продолжая свое январское наступление против Варшавы, вели контрнаступления на флангах в Восточной Пруссии и в Буковине. Русский главнокомандующий успешно отстаивал Варшаву, но был прикован к этому участку фронта и не мог дать ничего на фланги, где русские отступили с большими потерями. Неожиданная перемена обстановки в значительной степени объяснялась преимуществом германской стратегии, но не последнюю роль сыграло и то, что Россия почти совершенно израсходовала свой боевой запас. Ее способность восстановить его была столь невелика, что до открытия Дарданелл было весьма мало надежды на возобновление ею какого бы то ни было наступления.

Ввиду растущего сознания важности Ближнего Востока, неудачи России исключительно плачевно повлияли на положение дел на Балканах. Фердинанд Болгарский получил от Германии заем, не трудно догадаться на каких условиях; Румыния, по мере отступления русских из Буковины, оказывалась висящей в воздухе. Хотя она и получила заем от британского правительства, но переговоры, которые Венизелос вел в Бухаресте о совместном выступлении в пользу Сербии, были окончательно прерваны. Наше дарданельское предприятие, сколь бы действительно оно ни оказалось для ослабления нажима на Россию на Кавказе, не представляло собой операции, могущей предупредить вторжение в Сербию с севера. Повлиять на изменение решений Греции и Румынии оно также не могло, в особенности при тех формах операции, при которых она намечалась. Лорд Китченер считал ее диверсией, могущей быть прекращенной в любой момент, и надо думать, что такого же взгляда держались и французы. К описываемому времени Франция окончательно согласилась с проектом операции. Она давала 4 линейных корабля и флотилию траулеров и выразила согласие на подчинение всего союзного отряда британскому адмиралу. Французский морской министр заявил, что он не видит никаких упущений в плане: по его мнению, план был разработан умело и осторожно, в особенности, как он подчеркнул, потому, что позволял в случае непреодолимых препятствий, не нарушая престижа, во всякое время прекратить операцию. Не подлежит сомнению, что последнее обстоятельство, более чем какое-либо другое, как тогда казалось, ограничивало риск предприятия. Это и сыграло главную роль при решении произвести диверсию.