Array Array - Чешские Легионы в Сибири (Чешское предательство)

Через несколько минут чешский бронепоезд ушёл навсегда.

Больше за все время наступательной борьбы на фронте я не имел никакого соприкосновения с чехами, только из далёкого тыла долетала на фронт популярная в то время частушка:

...«друг с другом русские воюют,

чехи сахаром торгуют...»

В тылу, за спиной сибирской армии, шла вакханалия спекуляции, неподчинения, а подчас и откровенного грабежа. Прибывающие на фронт офицеры и солдаты рассказывали о захвате чехами эшелонов с обмундированием, следовавшим на фронт, об обращении в свою пользу запасов оружия и огнестрельных припасов, о занятии ими в городах лучших квартир, а на железных дорогах лучших вагонов и паровозов.

Большое возмущение вызвал слух о том, что генерал Гайда, после взятия Екатеринбурга, поселился со штабом в доме Ипатьева, где была убита царская семья, велел мыть полы и приводить в порядок, тем самым уничтожая следы преступления. Все это впоследствии подтвердилось».

Чтобы было понятнее дальнейшее, надо окинуть, хотя бы коротким взглядом то состояние, в какое пришла в то время Россия. Неподготовленная страна устала выше меры от трёх лет ненужной войны за дело Антанты и бурлила уже 14 месяцев в революционном брожении. Царь был в заключении, в центре богатого промышленного Урала, в городе Екатеринбург. В небольшом особняке горнопромышленника Ипатьева стерегла Царскую Семью, а затем зверски умертвила,— большевицкая красная стража. Власть в центре и на местах захватили «во имя народа» большевики-коммунисты, опираясь на чернь и на распущенных, разнузданных революцией матросов и запасных солдат. Играя на их самых низких инстинктах, новая власть декретировала насилия, грабёж и убийство, истребление буржуазии.

Тогда же по всему русскому простору — от Днестра до Тихого океана — стали собираться все лучшие силы страны, всех народностей России, готовясь тайно, в заговор, чтобы выступить повсюду с оружием в руках и одновременным ударом сбросить ненавистную власть крайних социалистов, блокировавшихся с ворами и убийцами. Национальная Русь собирала свои силы против интернационала. В каждом городе было в то время такое тайное отделение этих антибольшевицких сил, во главе которых стали спасшиеся от большевиков офицеры. Ясно, что те русские офицеры, которые оставались ещё у чехов и которые подняли их восстание, легко и скоро договорились со своими товарищами из тайных организаций. Для того, чтобы не упустить благоприятный случай, было решено, — даже в ущерб общей готовности, по всему пути чешских эшелонов поддержать их. Повсюду чехам оказали самую деятельную помощь эти тайные организации русских офицеров и казаки.

Справедливость требует сказать, что без этой помощи восстание чехословаков не имело бы успеха, — на каждой станции, по уходе чехов, снова появлялись бы большевицкие банды, борьба приняла бы затяжной характер в чужой для чехов стране, на железной дороге, длиной в пять тысяч верст, со всеми преимуществами на стороне красных. Чехи были бы разбиты по частям и уничтожены.

Многострадальное русское офицерство встало с оружием в руках на всем пространстве от Волги до Тихого океана против большевиков. Да и самые боевые действия чехословацких полков руководились и направлялись только русскими офицерами (как полковник Ушаков, павший в бою у Байкала, Степанов, Богословский и др.)

Но эти настоящие скромные герои, чтобы обеспечить помощь чехов в дальнейшем, охотно уступали им первое место, сохраняя его для себя только в бою. Население забрасывало своих бывших военнопленных цветами и подарками, как избавителей. Помню то тяжёлое, точно придавленное камнями, настроение, которое русские офицеры и казаки испытывали месяцами в Астрахани под гнётом большевиков, в их тюрьме. В этом городе особенно свирепствовал красный коммунист в отместку за неудачное зимнее выступление астраханских казаков и за двухнедельную войну с ними. Все было придавлено, масса людей выбита и брошена в тюрьмы, белая организация насчитывала всего несколько десятков. На самостоятельное выступление не было никаких видов.

И вот в те дни пришли известия о действиях чехо-словаков на Великом Сибирском пути. Большевики тревожно зашевелились и завернули ещё крепче кровавый пресс, которым давили население города. Но за то, какой восторг вспыхнул в этих измученных и затравленных сердцах. Вера в то, что чехо-словаки, действительно, руководимые высоким порывом, идут на помощь, надежда на скорое окончание тяжёлых испытаний и кровавого разгула большевиков, — вот, что в те дни наполнило сердца русских людей. И это-то сделало в те дни имя «чехо-словаков» так популярным, что им готовы были приписать все геройские подвиги и все свойства доблести и чести.