Array Array - Чешские Легионы в Сибири (Чешское предательство)

Оборона Казани лежала на ветеране чешской дружины полковнике Швеце. Он имел влияние на солдат-чехов, и несколько дней они отбивали атаки красных, которые сосредотачивали под Казанью все больше и больше сил. Привыкнув к лёгким победам, чехи были буквально ошеломлены яростным натиском красных; боеспособность легионеров понижалась с каждым днем. Полковник Каппель, чтобы выручить их, предпринял со своим добровольческим отрядом обходный маневр в тыл большевикам.

В самую решительную минуту, чехи, втянутые своими политиканами в митингование, порешили не выполнять боевого приказа своего начальника Швеца и, вместо поддержки полковника Каппеля движением вперёд, категорически отказались оставаться далее на позиции.

Положение русского отряда сделалось крайне опасным, критическим; с большими потерями и лишь благодаря своему искусству удалось Каппелю спасти отряд, но... не Казань. Чехи ушли с казанского участка тайком, никого даже не предупредив. 9-го сентября город попал снова в руки большевиков. Эта «оборона» Казани, — замечает один из видных участников тех дней, — была лебединой песней чехословацкого выступления.

Через два дня также оставлен Симбирск. Затем отдали Вольск, Хвалынск, Сызрань. Чехи бросали теперь позиции, не выдерживая атак красных. Чехи перестали совсем сражаться. Они уходили при первом натиске большевиков, увозя на подводах и в поездах все, что могли забрать из богатых войсковых складов — русское казённое добро. Надо иметь в виду, что на Волге оставались тогда ещё колоссальные заготовки времени 1910 и 1917 годов для фронта мировой войны.

«Нагрузив на поезда свою богатую добычу, чехи двинулись на восток. За ними хлынула волна беженцев Поволжья.

Прикрытие отступления освободителей-чехов и их военной добычи легло на плечи русских офицеров и добровольцев. Плохо обутые, без тёплой одежды, с чувством глубокого возмущения смотрели эти истинные герои на перегруженные тёплой одеждой, обувью и прочими запасами чешские эшелоны. Здесь впервые были посеяны те семена отчуждения, между чехами и русскими, которые впоследствии дали пышные ростки распри и взаимной ненависти. Такими словами отмечает те дни объективный очевидец [19].

За чехами тянулись толпы беженцев с Волги, стариков, женщин и детей. То население, которое несколько недель тому назад забрасывало чехословацкие полки цветами и подарками, восторженно приветствовало их, как избавителей. — эти люди шли теперь пешком, — редкие ехали на подводах, — «потревоженные с насиженных мест, на восток, в неизвестное будущее. Оставаться им по домам было нельзя, ибо не только за помощь чехам, но за простое сочувствие им, большевики беспощадно расстреливали целые семьи.

Можно себе представить, какие чувства были у этой обездоленной и преданной толпы!

Царил неописуемый ужас и среди тех сотен тысяч населения приволжских городов, что были брошены теперь поспешным и без боев отступлением чехов на произвол и на расправу чрезвычаек. И невольно возникали вопрос: Зачем было все это?! Лучше бы и не было чехов в России совсем, чтобы они и не выступали...

Действительно, это было бы много лучше, так как самое выступление было преждевременно, оно сорвало тайную работу белогвардейских организаций, творящуюся тогда подпольно на всем пространстве России, сорвало в тот момент, когда дело было ещё не подготовлено, не объединено и положение ещё не созрело.

На заборах и на стенах всех городских зданий и железнодорожных станций ещё пестрели разноцветные бумажки прокламаций чехов, обращения их к русскому населению. Все эти призывы начинались словами: «Русские братья!.. Наши страждущие русские братья и сестры!..» Чешский национальный комитет и командование призывало население Поволжья и Урала к общей борьбе против большевиков, с громкими обещаниями драться до победного конца, до последней капли крови...

А вместо этого — сдача всех позиций, отказ от выполнения боевых приказов, предательство по отношению к русским офицерам и добровольцами. И трусливое бегство стад этих здоровых и откормленных чешских легионеров. До последней капли крови!.. Да, сколько русской крови было пролито в те месяцы в подвалах чека, сколько русских женщин было обесчещено и загублено большевиками из-за чехов. Проклятия неслись им вслед от всего населения с берегов могучей прекрасной русской реки, нашей голубой Волги.

Настроение чешских полков под влиянием всего этого, естественно, упало ещё ниже. Начавшееся воровство и новое дезертирство находило себе не только оправдание, но и богатый пример в их руководящем и всесильном органе — чешском национальном комитете. Это были политические авантюристы, тёмные дельцы и приверженцы, — в то время, — самой крайней социалистической группы. Чтобы добиться популярности и влияния среди солдатской массы, они обратились к самой грубой и беззастенчивой демагоги.