Николай Никитин - Северная Аврора

- Все, - отвечали коммунисты.

К Зеньковичу подошли директор одного завода, двое слесарей и старичок, председатель фабричного комитета. Военком помнил их по собраниям городского партийного актива, особенно старичка, члена партии с 1903 года. Тут же, возле стола, стояло несколько человек с Маймаксы. Они были вооружены.

Пришли работники порта. Чесноков заговорил с ними, отдавая последние распоряжения. Все делалось без лишних слов, в напряженной, строгой тишине.

- Очевидно, завтра утром будет высажен десант, а сегодня ночью может вспыхнуть контрреволюционный мятеж, - сказал военком. - Надо показать врагу, что мы его не боимся и что на каждом клочке нашей северной земли его ожидает смерть. Завтра буржуазия выйдет навстречу интервентам с хлебом-солью, а мы встретим их выстрелами.

Говоря это, Зенькович взял из письменного стола две пачки патронов для нагана, аккуратно перевязанных веревочкой, и спрятал их в карман шинели, потом поднял лежавшую на полу винтовку. Он собирался спокойно, не торопясь, точно на время уезжал куда-то.

Потылихин с невольным восхищением следил за ним. Каждое движение военкома, выражение его глаз, тон, которым он разговаривал, - все было проникнуто непоколебимым спокойствием. Зенькович всегда выглядел аккуратным, подтянутым, решительным солдатом. Сейчас же лицо его казалось одухотворенным особой, внутренней силой. Оно приобрело ту суровую значительность, которая отличает человека, твердо решившего исполнить свой долг до конца.

Внимательно оглядев кабинет и всех товарищей, находившихся в нем, Зенькович все так же неторопливо надел шинель, фуражку и крикнул адъютанту в соседнюю комнату, чтобы тот вызвал пролетку.

- Ну, по отрядам!.. - на ходу сказал он Потылихину. - До свиданья, товарищи! Забудьте обо всем, кроме вашего революционного долга. Смело в бой!.. Скоро увидимся.

Спокойным, твердым шагом он вышел из кабинета. Потылихин последовал за ним.

Пролетка стояла у ворот. Накрапывал дождь. Кругом не было видно ни одного огонька. Только из полуподвального помещения, где все еще находились дежурные, проникал слабый свет и падал на землю двумя расплывчатыми прямоугольниками.

Неожиданно и бесшумно почти рядом с Зеньковичем возникла черная фигура. Потылихин сунул руку в карман за револьвером. Но Зенькович узнал в подошедшем боцмана Жемчужного.

- Я с "Гориславы". Хорошо, что застал... - с трудом переводя дыхание, сказал Жемчужный. - Матросы вынесли резолюцию - сражаться, бить интервентов, откуда бы они ни появились.

Зенькович молча пожал руку бородатому моряку, крепко встряхнув ее по своему обыкновению.

- На исходе ночи я побываю и у вас, товарищ Жемчужный, - сказал он, садясь в пролетку. - Передай своим, что сражаться придется.

Пролетка тронулась.

- В Соломбалу, - приказал кучеру военком.

Миновав грязный и скользкий глинистый спуск, Потылихин и Зенькович добрались до широко разлившейся Кузнечихи. Колеса пролетки и копыта лошади застучали по деревянному мосту.

Пахло болотом. Берега Кузнечихи были забиты лодками.

Проехав мост, пролетка поднялась на замощенную булыжником площадь. Сквозь листву белели купола большой церкви, обнесенной железной оградой.

Кучер-боец обернулся и, наклонившись к Зеньковичу, проговорил шепотом, будто боясь, что его услышат:

- Вытягнем ли?

- Вытянем... - спокойно ответил Зенькович. - Не сразу, конечно, но вытянем. Ни Москва, ни Ленин, ни Сталин без помощи нас не оставят. Никогда русские люди в кабале не жили и не будут!..

Пролетка закачалась по ухабам раскисшей от дождя дороги. Зенькович сидел, привалившись к спинке пролетки, словно отдыхая. Глаза его были полузакрыты "Спит", - подумал Потылихин, но в ту же минуту Зенькович открыл глаза и заговорил с ним. Они стали вспоминать фамилии коммунистов, оставшихся на лесопильных заводах Маймаксы.

- Хороший народ, - повторял Зенькович, - очень хороший, крепкий народ.

Видно было, что он старается представить себе будущее, намечает план сопротивления, подсчитывает кадры, на которые можно будет опереться в тяжелой подпольной борьбе.

У домика с двумя окошками и несколькими вытянувшимися вдоль фасада чахлыми подсолнухами Потылихин остановил кучера.

Па крылечке показался хозяин.

- Кто там? - тревожным голосом спросил он.

Это я с военкомом, - ответил ему Потылихин. - Ты один?

- Нет, у меня ребята с завода и еще доктор Маринкин. Обсуждаем, где завтра выставить наш отряд.

- Вот и хорошо. Мы, Греков, к тебе как раз по этому поводу.