Владимир Николаев: Испытание

До того, как направиться в полярные воды, фашистский крейсер действовал на просторах обширной Атлантики и топил мирные суда союзных держав. Разбойничал безнаказанно, постоянно и ловко, уклоняясь от встречи с равным по силам противником. Подводным лодкам и самолетам союзников пирата перехватить не удавалось.

Более двух десятков беззащитных судов, среди которых были и пассажирские, и госпитальные, отправил крейсер на дно.

На этот раз задача выпала посложнее. В Арктике само плавание неизмеримо труднее. Если в Атлантике туманы и штормы, то здесь легко оказаться в ледовом плену, из которого и не выберешься. Этого сильно опасалось командование крейсера, совсем не искушенное в ледовых плаваниях, не располагавшее оперативными данными о погоде и льдах в арктическом бассейне.

На легкие победы над судами под красным флагом рассчитывать не приходится, особенно, если случится иметь дело не с беспомощными одиночками, а с транспортами судов. А за ними-то и следовало охотиться.

На прошлой неделе фашистам удалось подстеречь советский транспорт. Добыча казалась близка. Но все неожиданно сорвалось.

В этой чертовой Арктике погода внезапно и резко меняется. Обнаружив транспорт, крейсер пошел было на сближение. И вдруг внезапным порывом переменившего направление ветра нагнало столько сырого молочно-белого тумана, что в нем все в считанные мгновения растаяло и скрылось.

И сам крейсер едва не оказался в беде: в тумане потерял ориентировку, мог напороться на айсберг или забраться в такие ледовые поля, откуда никакая сила не вызволит. Пришлось стопорить машины и ложиться в дрейф в ожидании ясной погоды.

Неудача обозлила фашистов. В другое время командир крейсера, возможно, и не обратил бы внимания на случайно встреченное судно - слишком мелкая добыча, не стоило из-за этого обнаруживать себя. Но, глянув еще раз в бинокль и обшарив взглядом советское судно от носа до кормы, командир крейсера переменил намерение: если действовать быстро (любимое слово немецких военных - блитц - озарило сознание), то все будет гут, зеер гут. Молниеносный налет решит дело. С парохода не успеют сообщить о неожиданной встрече. И свидетелей нет: Арктика пустынна на многие и многие тысячи миль.

Исчезновение судна, конечно же, вызовет тревогу. Начнут поиски. Они окажутся бесплодными. Загадку на море обычно не так легко решить. А тут Арктика, край таинственный. Если и возникнет мысль о присутствии противника, время будет упущено. Безнадежно упущено. На войне, как в шахматах, важно выиграть не только фигуру, но и темп.

Командир крейсера приказал усилить наблюдение за обнаруженным объектом и идти на сближение...

* * *

Сократив расстояние до хорошей видимости, с крейсера просемафорили: "Сообщите состояние льдов и местонахождение транспортов и ледоколов". В ответ, как и следовало ожидать, запросили название судна и национальную принадлежность.

На корме фашистского крейсера взвился американский флаг. Откуда здесь быть союзному крейсеру? Вообще встретить боевое судно на таком удалении от театра военных действий казалось совершенно невероятно. Если бы и зашел американский корабль в полярные воды, об этом из штаба морских операций оповестили бы все плавающие на трассе суда. Определенно что-то неладно.

Считаясь с очевидным фактом, капитан советского парохода счел нужным принять меры: приказал радисту сейчас же открытым текстом - шифровать было некогда - передать в эфир сообщение о встрече с крейсером, тут же вызвал командиров служб, предупредил об опасности и объявил боевую тревогу.

А с крейсера передавали приказ за приказом: прекратить работу радиостанции, сообщить состояние льдов и местонахождение караванов.

Советский пароход на все эти приказы не отвечал.

Тогда на крейсере спустили американский флаг и подняли японский, повторив приказания.

Но и это не возымело действия.

Дольше играть в прятки не имело смысла. На крейсере подняли флаг со свастикой. Потребовали сдаться.

И опять никакого ответа.

Командир крейсера недоумевал: неужели красные на что-то надеются? Выбора же у них нет. Черт возьми, их следует поторопить. Он распорядился подкрепить требование предупредительным выстрелом. Обычно в Северной Атлантике этого оказывалось достаточно.

С советского парохода в ответ неожиданно ударили обе слабенькие пушчонки - носовая и кормовая. Выпущенные ими снаряды упали с большим недолетом.

Бортовые орудия главного калибра крейсера дали залп, грохочущим эхом прокатившийся по пустынным просторам. Что говорить, артиллеристы знали свое дело. Первые же снаряды накрыли цель.