Александр Зимин - В канун грозных потрясений - Предпосылки первой Крестьянской войны в России

Пометы на земском списке служилых людей 1577 г. типа: «высланы из Старицы», «из Пскова высланы», «высланы з Зубцова» — говорят о переселенцах из земель государева «удела» [150] АМГ, т. I, с. 46–47; Скрынников. Россия, с. 68. На пометы обратил внимание А. Л. Станиславский. . Дворовые люди могли сохранять владения и в земских уездах. Так, Хлоповым и А. В. Шерефединову в 1577–1578 гг. принадлежали поместья в земском Коломенском уезде [151] ПКМГ, ч. I, отд. I, с. 432–433, 437–439. Ср.: Мордовина, Станиславский. Состав двора, с. 156–157. . Поместья широко раздавались лицам из дворового окружения царя (Б. Бельскому, В. Зюзину и др.) в Шелонской пятине [152] НПК, т. V, стлб. 582, 587, 657, 684, 686 и др. . Новые помещики получали щедрые льготы, что способствовало притоку крестьян на их земли. «Сильные люди» из Двора (как ранее из опричнины) не брезговали и вывозом крестьян от других помещиков. Их хищное хозяйничанье имело результатом дальнейшее разорение и запустение земель [153] Корецкий. Закрепощение, с. 82–85. .

Попытку реконструировать состав «удельного» Двора Ивана Московского на основе росписи государева полка, стоявшего «на берегу» в апреле 1576 г., предприняли С. П. Мордовина и А. Л. Станиславский [154] Мордовина, Станиславский. Состав двора, с. 153–193; РК 1475–1598 гг., с. 263–264. . Они установили имена 108 лиц, принадлежавших к Двору, т. е., по их предположению, немногим более 20 % состава Двора.

В апреле 1576 г. дворовыми воеводами были бояре кн. Ф. М. Трубецкой и кн. И. П. Шуйский. В «удел» входили окольничий Ф. Ф. Нагой, дворяне Ближней думы М. А. Безнин, Б. Я. Бельский, А. Ф. Нагой, Д. И. Черемисинов, Б. В. Воейков, И. П. Татищев, В. Г. Зюзин. В дворовой свите были кн. В. И. Шуйский с братьями, а также Годуновы. Словом, «знакомые все лица». Бывшие опричные бояре кн. С. Д. и П. Д. Пронские, кн. В. А. Сицкий, а также кн. П. Т. Шейдяков оставались служить в земщине [155] С. П. Мордовина и А. Л. Станиславский помещают среди окольничих М. Т. Петрова-Солового и С. В. Годунова, а также называют кравчим Б. Ф. Годунова (Мордовина, Станиславский. Состав двора, с. 157). Они, очевидно, входили в «удел», но свои чины получили: Борис — только осенью 1576 г., М. Т. Петров-Соловой и С. В. Годунов — в 1577 г. (РК 1475–1598 гг., с. 259). П. Д. Пронский последний раз упоминается в источниках в марте 1575 г., а В. А. Сицкий — в июле 1578 г. (РК 1475–1598 гг., с. 248, 286. 287; Акты Дьяконова, № 23, с. 21). . Но вообще-то вопрос о составе Двора Грозного сложен, ибо Иван IV сохранял за собой прерогативы главы государства в целом, и, возможно, ему подчинялась вся Дума, а также дворцовые учреждения.

Включение в состав «удельного» Двора, очевидно, сопровождалось принесением присяги и составлением крестоцеловальной записи на верность «князю московскому».

В Государственном архиве хранилась наказная память А. Ф. Нагому, когда он был послан из Александровской слободы в Москву с «проклятой целовальной записью», по которой он должен был привести к целованию князей Ф. М., Н. Р. и А. В. Трубецких, входивших в «удельный» Двор [156] ОАПП, ч. I, с. 256. .

В целом же «удельный» Двор Ивана Московского был худороднее земского [157] Мордовина, Станиславский. Состав двора, с. 159. . Во время осенних казней 1575 г, в опалу на время попал дворецкий Н. Р. Юрьев. В 1576 г. он был заменен бывшим опричником кн. Ф. И. Хворостининым [158] Ф. И. Хворостинин был дворецким восемь лет (Зимин. О составе, с. 199, 203); см. о нем: АГР, т. I, № 81. 82, с. 222 (октябрь — ноябрь 1576 г.); Архив ЛОИИ, акты до 1600 г. (1576/77 г.); АФЗХ, ч. II, № 369, с. 411 (июль 1579 г.); ПРИ РК, № 83, с. 116 (июль 1577 г.); РК 1475–1598 гг., с. 278, 292, 295; Садиков. Очерки, с. 82. В январе 1576 г. на приеме имперских послов Н. Р. Юрьев еще именуется «московским дворецким» (ПДС, т. I, стлб. 533–544). . Существовал ли особый дворовый («удельный») дворецкий после кн. Ю. И. Токмакова, [159] Ю. И. Токмаков последний раз упомянут в разрядах в конце 1575 г. (РК 1475–1598 гг., с. 259). Вклад по нем сделан в мае 1576 г. (ЛОИИ, собр. рукоп. кн., № 1028, л. 47). . сказать трудно. Скорее всего нет. Зато дворовый разряд был. Им и дворовой Двинской четвертью ведал дьяк Андрей Шерефединов (декабрь 1574–1576 гг.). Тезис Р. Г. Скрынникова о том, что «подлинное… руководство осуществляли… в удельной думе думные дворяне», источники не подкрепляют [160] Лихачев. Дьяки, с. 466–467; Мордовина, Станиславский. Состав двора, с. 189–190; Веселовский. Дьяки, с. 578; Скрынников. Россия, с. 29. . Под подозрением осенью 1575 г. оказался и кн. И. Ф. Мстиславский. Его сын Федор Иванович через некоторое время был лишен звания кравчего (осенью 1576 г. он еще носил этот чин), хотя вскоре стал боярином (с осени 1577 г.). На его место назначен был Борис Годунов [161] Поскольку есть сведения, что Борис стал боярином осенью 1580 г., а кравчим был четыре года (Сахаров, с. 66; Зимин. О составе, с. 204), то он должен был стать кравчим в 1576 г., хотя впервые упомянут в этом чине лишь в декабре 1578 г. (Зимин. О составе, с. 200). О службах Ф. И. Мстиславского см.: РК 1475–1598 гг., с. 273–274, 278, 285 и сл. Ср. РК 1559–1605 гг., с. 137, 140, где он, видимо, ошибочно назван вместо своего отца — И. Ф. Мстиславского (Боярские списки, ч. 1, с. 85). .