Василий Молодяков - Несостоявшаяся ось - Берлин-Москва-Токио

Считается, что подготовка к сближению Германии и Японии началась еще в 1933 г., но с обеих сторон велась неактивно и неофициально. Однако советское руководство, усмотрев в этом новую попытку «окружения» первого в мире государства рабочих и крестьян фашистскими империалистическими хищниками, как тогда выражались, начало демонстративно бить тревогу, когда сближение еще только намечалось. Советская пресса уже в конце 1933 г. изображала рутинный обмен дипломатическими любезностями как прелюдию союза (с неслучайными ссылками на британские и французские газеты), но это нагнетание драматизма явно опережало события. Преувеличивать значение попыток японо-германского сближения до начала 1935 г. не следует. Хотя, конечно, велико искушение отыскать зловещий grand design уже в эти годы, исходя из последующего развития событий, как это делали некоторые историки.

Реальные условия для достижения взаимопонимания между двумя странами, которым грозило превратиться в изгоев мировой политики, возникли только в 1934 г. Помимо встречи Гесса и Хаусхофера с японским военно-морским атташе, следует упомянуть вояж принца Кая, кузена императрицы Нагако и майора сухопутных сил. Принц путешествовал по Европе с марта по август того же года и после официального визита в Германию стал активно выступать за японо-германский альянс. По скандинавским странам его по долгу службы сопровождал посланник Сиратори Тосио, в недавнем прошлом директор департамента информации МИД, «сосланный» из Токио за слишком независимую позицию и слишком экспансионистские взгляды. Наряду с Осима он станет главной фигурой подготовки Антикоминтерновского пакта с японской стороны, а затем первым в Японии выдвинет идею «континентального блока» в новых условиях, сложившихся после «пакта Молотова-Риббентропа».

5 марта 1934 г. сорокасемилетний полковник артиллерии Осима, сын бывшего военного министра и германофил во втором поколении, был назначен военным атташе в Германию. К тому времени он уже имел неплохой опыт полевой, штабной и военно-дипломатической службы: помощник военного атташе в Германии в 1921-1923 гг., военный атташе в Австрии и по совместительству в Венгрии в 1923-1924 гг. Осима хорошо владел немецким языком (по некоторым отзывам, лучше других японских военных и даже дипломатов, находившихся в Берлине в одно время с ним), любил Германию и восхищался ее армией. В нацистском опыте он видел вполне подходящую для Японии модель социальных и политических преобразований, хотя в Токио подобные воззрения еще долго оставались весьма непопулярными. Кроме того, на протяжении многих лет его преследовал кошмар – перспектива русско-германского сотрудничества против Японии, подобно секретному соглашению, заключенному Вильгельмом II и Николаем II в Бьёрке 24 июля 1905 г., на завершающем этапе русско-японской войны. Одной из главных целей своей работы в Германии Осима как раз и считал предотвращение «нового Бьёрке», возможность которого он допускал даже с учетом взаимной враждебности двух стран в середине 1930-х годов [Об этом Осима в 1960-е годы не раз рассказывал своему соседу – молодому в то время историку М. Миякэ, который, в свою очередь, в 2000 г. сообщил это автору настоящей работы.].

Осима прибыл в Берлин в апреле 1934 г. Круг его обязанностей, согласно инструкциям, полученным перед отъездом от начальника Генерального штаба принца Канъин, был не так уж широк, учитывая ограниченные масштабы военного сотрудничества двух стран. Главная работа шла по линии сбора разведывательной информации, прежде всего о Советском Союзе, и обмена ею с германской стороной. В это время Осима свел личное знакомство с Герингом, будущим начальником Верховного командования вермахта Кейтелем, главой военной разведки (абвер) Канарисом и фактическим шефом всей политической полиции рейхсфюрером СС Гиммлером.

Осима полагалось заниматься только военными вопросами, но в их решении он был полностью независим от посла. Согласно существовавшим правилам, японские военные атташе могли и должны были самостоятельно вести переговоры по всем военным вопросам, но при этом они же сами и решали, какие вопросы относятся к их компетенции, а какие нет. Именно это определило характер подготовительного, наиболее важного этапа переговоров об Антикоминтерновском пакте. Первоначально Осима не ставил посла Мусякодзи в известность о них, а посылал свои доклады прямо в военное министерство и Генеральный штаб (ни один из этих документов не сохранился, и о них известно только из показаний самого Осима и других лиц). По мере того как военные круги проникались идеей сближения двух стран, они вступали в контакт с министерством иностранных дел, которое давало соответствующие инструкции послу. Кроме того, по воспоминаниям бывшего корреспондента «Асахи симбун» в Германии Хамада, посол не имел личных связей ни с кем из нацистских лидеров и вообще не пользовался авторитетом в Берлине. [159]Когда в конце 1935 г. Мусякодзи уехал в Токио, покинув Берлин почти на полгода, активность военного атташе только возросла.