Шломо Занд - Кто и как изобрел Страну Израиля

За появлением концепции британского христианского сионизма стояли не только глубокие религиозные соображения, которые, впрочем, вполне могут быть адекватно интерпретированы и как идеологическая реакция на потрясения, вызванные Французской революцией. Наряду с ними на появление этой концепции повлияли весьма конкретные политические процессы, происходившие на тогдашнем Ближнем Востоке. В 1831 году Мухаммед Али, хедив (турецкий губернатор) Египта, отвоевал у своей метрополии Сирию и Палестину. Это завоевание ясно продемонстрировало европейским великим державам хрупкость Оттоманской империи и, в конечном счете, побудило Британию и Францию прийти на помощь умирающей мусульманской державе. В 1840 году британцы помогли туркам отразить наступление армий Мухаммеда Али и оттеснить их обратно в Египет. Соперничество между Британией, Францией и Россией в том, что касалось дележа «турецкого трупа», начало в определенной степени предопределять дипломатические шаги этих государств. К концу XIX века их активность существенно возросла. Таким образом, Палестина стала отнюдь не случайно — вначале изредка, затем все чаще — появляться на повестке дня международной дипломатии.

11 августа 1840 года лорд Палмерстон, министр иностранных дел Великобритании, писал своему послу в Стамбуле виконту Джону Понсонби (Ponsonby) следующее:

«Для султана было бы делом чрезвычайной важности поощрить евреев возвратиться в Палестину и поселиться там, поскольку богатство, которое они принесут с собой, умножит ресурсы владений султана; что же до еврейского народа, то, возвратившись с разрешения, под защитой и по приглашению султана, он воспрепятствует любым будущим недобрым замыслам Мехмета Али или его наследника… Я инструктирую ваше превосходительство настоятельно рекомендовать [турецкому правительству] всеми возможными справедливыми способами поощрять евреев Европы возвратиться в Палестину» [365].

Не вызывает сомнений, что за рекомендацией в высшей степени прагматичного министра иностранных дел стоял в не меньшей степени «идеологический» Шефтсбери. Палмерстона не слишком занимало, перейдут евреи после эмиграции в христианство или нет. Он прежде всего начинал плести изящную интригу по созданию нового стратегического актива под покровительством империи. Для религиозного Шефтсбери крещение было абсолютно непреложным условием игры; он систематически боролся за создание Израиля, который в апокалипсические времена станет евангелистским государством.

У Британии почти не было собственных подданных на Ближнем Востоке; это обстоятельство делало ее присутствие в регионе несколько проблематичным. Создание здесь колоний и вывод в них британских граждан, мероприятия, осуществлявшиеся Британией в некоторых районах Африки или Азии, были невозможны на территории Оттоманской империи. Христианская сионистская идея расселения в Палестине евреев представлялась прекрасным способом обойти турецкую «преграду» и укрепить империалистическое влияние в регионе. В самом деле, евреи были, на первый взгляд, естественными союзниками Британии, наименее антисемитской европейской державы, вдобавок всегда относившейся с обожанием к древним израильтянам. Разумеется, иностранные, германские и французские евреи также могли присоединиться к этому общеевропейскому предприятию. Капиталам наиболее состоятельных из них была уготована в нем весьма почетная роль.

Личностью, ярко продемонстрировавшей жизненность британского плана, олицетворявшей надежду на то, что евреи мира откликнутся на этот план и примут участие в [еврейской] колонизации Палестины, стал известный бизнесмен и филантроп сэр Мозес (Моше) Монтефиоре (Montefiore) [366]. Этот британский религиозный еврей, уроженец Италии, получил от симпатизировавшей ему королевы Виктории рыцарское звание, а затем и титул баронета. В 1837 году он был избран шерифом Лондона и графства Мидлсекс (Middlesex) [367], а в 1847 году — шерифом графства Кент. Монтефиоре активно поддерживал идею превратить Иерусалим в столицу иудейской религии и в течение многих десятилетий проводил ее в жизнь. В 1827 году он впервые посетил Святую землю, оставившую у него неизгладимое впечатление. Он вернулся туда в 1839 году, на сей раз чтобы материально и организационно поддержать местную еврейскую общину. Он даже представил Мухаммеду Али программу приобретения земель в Палестине, все еще находившейся под контролем Египта, — разумеется, полностью игнорируя местных крестьян. Впоследствии он посетил Иерусалим еще пять раз и не упускал ни единой возможности укрепить автономную еврейскую жизнь в Палестине — с тем чтобы сделать еврейские общины и поселения независимыми от материальной поддержки из-за границы. Его усилия не увенчались успехом. В конце концов ему пришлось примириться и достичь болезненного компромисса с традиционными иерусалимскими еврейскими организациями [368]. Вместе с тем Монтефиоре никогда, вплоть до своего последнего дня, не отказывался от мечты о превращении Святой земли в еврейскую страну. Его разветвленные связи с руководящими кругами Великобритании, Оттоманской империи и других стран существенно помогли многим еврейским общинам и косвенным образом способствовали продвижению протосионистских идей в британской политической культуре [369].