Лебедева Н.С. Array - Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999)

Эта система договоров, которая в течение последовавших месяцев была дополнена, оказала благоприятное влияние на оценку внешней политики Гитлера со стороны широких слоев германского народа, обеспокоенных противоречиями в мировоззрении.

С того времени, как Бисмарк заключил с Россией договор о взаимных гарантиях, в Германии все были убеждены, что сохранение дружественных отношений с Россией всегда должно быть целью нашей внешней политики.

Г-н Риббентроп тогда, исходя из только что упомянутых традиционных соображений, видел в этих договорах прочную опору германской внешней политики. Следуя своим убеждениям, он зимой 1940 г. дважды приглашал народного комиссара иностранных дел Советского Союза Молотова в Берлин, чтобы разрешить возникавшие в то время вопросы. К сожалению, вторая беседа не привела к желаемым результатам.

У Гитлера результаты этих переговоров и тайные сообщения вызывали большие опасения относительно позиции Советского Союза по отношению к Германии. В частности, Гитлер рассматривал образ действий России в прибалтийских странах, а также вступление советских войск в Бессарабию и Буковину как акты, которые представляли угрозу германским интересам в пограничных государствах на побережье Балтийского моря и в румынских нефтеносных районах. Кроме того, он видел в политике СССР возможность приобретения влияния на Болгарию. Он мог усмотреть подтверждение своего подозрения в заключении 5 апреля 1941 г. Советским Союзом пакта о дружбе с Югославией, который был подписан в тот момент, когда Югославия после смены правительства угрожала перейти в лагерь западных держав.

Несмотря на то, что Гитлер неоднократно высказывался перед г-ном фон Риббентропом о своих опасениях, подсудимый все же пытался разрядить создавшуюся атмосферу. Суд разрешил мне предъявить показания, которые подтверждают, что г-н фон Риббентроп еще в декабре 1940 г. пытался во время одной подобной беседы с Гитлером склонить последнего дать ему полномочия для осуществления присоединения России к Пакту трех держав. Это доказательство подтверждает, что г-н фон Риббентроп после этой беседы придерживался мнения, что данный шаг он мог осуществить только с согласия Гитлера. В последующее время у Гитлера эти опасения появлялись все чаще и чаще; они подкреплялись исходящими от его тайной разведки секретными данными о военной подготовке, имевшей место по ту сторону восточной границы. Весной 1941 г. г-н фон Риббентроп пытался привезти тогдашнего посла в Москве и одного из его помощников к Гитлеру в Берхтесгаден. Оба дипломата к Гитлеру допущены не были. Этим при существующем режиме все возможности г-на фон Риббентропа, в рамках его должности, были исчерпаны. Он не видел возможности и дальше не признавать доведенных до его сведения данных.

Как сообщил генерал-полковник Иодль, у него, как и у всех командующих, принимавших участие в первых операциях похода на Россию, создалось впечатление, будто немецкие войска застали русских в самый разгар их сосредоточения для ведения наступательных операций. Это же, между прочим, доказывают и найденные карты с обозначением пространства по нашу сторону от русско-германской границы. Разве можно предположить, что такое поведение Советского Союза находилось в соответствии с положениями пакта о ненападении?

К этому времени симптомы превращения европейской войны в войну мировую стали весьма заметными. Соединенные Штаты вступили в войну с законом о нейтралитете, подчинившись заранее твердо установленным правилам на случай возможной войны. Закон о нейтралитете вступил в силу после оглашения его президентом. Закон указал на зоны опасности, находясь в черте которых американские суда не могут рассчитывать на помощь со стороны своего правительства.

Эта позиция в начале войны подтверждает, что инициаторы пакта Бриана-Келлога (Соединенные Штаты) не придерживались того мнения, что исконное право нейтралитета в какой-либо мере было бы этим поколеблено.

По мере расширения театра военных действий и обострения методов ведения войны в Европе Соединенные Штаты все больше и больше отказывались от своих прежних позиций по отношению к Германии, несмотря на то, что со стороны Германии не было сделано ничего такого, что могло бы привести к конфликту.

Опыт первой мировой войны вызвал у всех немцев, а также и у Риббентропа решимость всеми силами противиться вмешательству со стороны США. Со времени речи Рузвельта о «карантине» в 1937 году стали особенно заметны сильные разногласия в идеолого-политическом мышлении мировой общественности. Ситуация еще больше обострилась из-за событий, имевших место в 1938 году в Германии, которые затем послужили причиной, по которой посол Соединенных Штатов в Берлине был вызван в Вашингтон для отчета и затем вернулся обратно на свой пост.