Лебедева Н.С. Array - Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999)

Третье. Моя жизнь была посвящена моей профессии и служению немецкому народу. Как последний главнокомандующий военно-морским флотом и как последний руководитель государства, глава государства, я считаю себя по отношению к немецкому народу ответственным за все то, что я сделал, и за все то, что я приказывал делать.

Председатель: Последнее слово предоставляется подсудимому Эриху Редеру.

Редер: К концу представления доказательств процесс привел к результатам, которые были нежелательными для обвинителей... Показаниями свидетелей... опровергнуто обвинение в том, что мы якобы знали об убийстве миллионов евреев и других людей или, более того, даже участвовали в этом уничтожении. Обвинители на предварительных допросах уже выявили истину и тем не менее включили эти обвинения в Обвинительное заключение, уточняли их в перекрестных допросах. Обвинители, как проповедники морали, все время поддерживали свои обвинения... но эта попытка не увенчалась успехом.

Вторым результатом процесса является тот факт, что на основании представленных доказательств было подтверждено, что немецкий военно-морской флот честно боролся и соблюдал законы. Я и военно-морской флот стоим перед всем миром, перед историей и перед этим Судом чистыми, наше знамя не запятнано. Попытки господина Шоукросса поставить подводную войну на одну ступень со зверствами мы полностью отвергаем, так как результаты представления доказательств не подтвердили этого, в особенности обвинения в том, что военно-морской флот якобы никогда не намеревался придерживаться законов ведения морской войны. Это утверждение оказалось лишенным оснований. Было доказано, что руководство военно-морского флота никогда не пренебрегало законами ведения войны...

Доказано, что руководство военно-морских сил все время пыталось вести войну, которая бы отвечала требованиям законов и человечности, так же как это пытались делать наши противники. Я очень сожалею о том, что обвинители все время пытались обесчестить меня и весь военно-морской флот, как это показывает вторая часть Обвинительного заключения, отличающаяся от первой только тем, что в ней больше резких выражений и нападок...

Я также убежден, что английские и американские обвинители сослужили плохую службу своему собственному военно-морскому флоту, представляя противника лишенным моральных устоев, хотя с этим противником их флоты долгие годы вели войну. Я убежден, что адмиралы этих двух государств понимают меня и знают, что они боролись не против преступников...

Я резюмирую: как солдат я исполнял свой долг, так как был убежден, что служу немецкому народу и немецкому отечеству... И если я мог оказаться виновным вообще, то только в том отношении, что, несмотря на мое чисто военное положение, я был не только солдатом или, вернее, должен был быть не только солдатом, но и политическим деятелем. Это противоречило бы всем традициям немецкой армии, но это была бы вина только по отношению к немецкому народу, и это не может сделать меня военным преступником. Эту вину я признаю не перед людьми, а только перед Богом.

Председатель: Последнее слово предоставляется подсудимому Бальдуру Шираху.

Ширах: 24 мая я сделал здесь заявление [66] Ширах напоминает о своих показаниях, в частности, о следующем своем заявлении: «Моя вина заключается в том, что я воспитал эту молодежь для человека, который был убийцей, который погубил миллионы людей...». — Прим. сост. , за которое готов нести ответственность перед Богом и перед моей собственной совестью, заявление, которое полностью остается действительным и сегодня, так как оно выражало и выражает мое честное внутреннее убеждение.

Английский обвинитель в заключительной речи заявил, что Ширах погубил миллионы немецких детей для того, чтобы сделать их тем, чем они стали сегодня — послушным орудием той политики убийств и насилий, которую проводили эти люди.

Если бы это обвинение было обоснованным, я не сказал бы ни слова в свое оправдание. Но это обвинение необоснованно, это неправда. Кто хотя бы в некоторой степени учитывает результаты представленных доказательств на этом процессе и честно воздает этим доказательствам должное, тот не может предъявить мне обвинения в том, что я своей воспитательной работой мог погубить молодежь и отравить ее душу.

Те принципы и те цели, которые я ставил перед молодежью, посредством которых я направлял весь коллектив, созданный под моим руководством, силами самой молодежи, были следующими: готовая на самопожертвование любовь к родине; преодоление сословных предрассудков и классовой ненависти; постоянная забота о здоровье и укреплении организма туризмом, спортом и играми; развитие профессионального обучения и, в особенности, товарищеское взаимопонимание молодежи за рубежом.