Лебедева Н.С. Array - Hюрнбергский процесс. Сборник материалов в 8 т. Т. 8 (1999)

Геринг заявляет, что действовал помимо общего плана, аргументируя это тем, что через Далеруса он вел некоторые переговоры с влиятельными людьми Англии как раз перед польской войной. Однако совершенно ясно, что это было сделано не для того, чтобы предотвратить агрессию против Польши, а имело своей целью обеспечение успеха и безопасное проведение этой агрессии, добившись нейтралитета Англии (ТС-90). Розенберг и Геринг, быть может, были не во всем согласны по вопросу о том, как распределить награбленные произведения искусства, но в отношении того, как следует производить этот грабеж, у них никаких разногласий не было. Иодль и Геббельс, быть может, расходились во мнениях по вопросу о том, следует ли денонсировать Женевскую конвенцию, но у них никогда не было разногласий по поводу нарушения ее.

Подобным же образом обстояло дело на всем протяжении подлой истории их заговора. Мы не встретили ни единого случая, когда бы один из подсудимых противостоял остальным и заявил: «Это неправильно, я не буду делать этого». Как бы они ни расходились во мнениях, спорным всегда являлся лишь вопрос о методе или компетенции, но эти разногласия никогда не выходили за рамки общего плана.

Некоторые подсудимые также утверждают, что во всяком случае не существовало заговора для совершения военных преступлений и преступлений против человечности, потому что члены кабинета никогда не встречались с военными руководителями для того, чтобы планировать такого рода действия. Однако следует сказать, что эти преступления являлись неизбежным и неотъемлемым результатом осуществления плана агрессии для расширения жизненного пространства («лебенсраум»).

На совещании командующих Гитлер заявил: « В Польше главная задача заключается в том, чтобы уничтожить противника, а не достичь определенной географической линии » (ПС-1014).

Франк подхватил этот мотив и заявил, что после того, как из них будет выжата вся рабочая энергия, «... можно будет превратить в котлету поляков, украинцев и всех тех, кто находится поблизости, неважно к чему это приведет » (ПС-2233).

Рейхскомиссар Кох на Украине вторил ему: « Я выгоню из этой страны всех, вплоть до последнего человека. Я пришел сюда не для того, чтобы источать благодать ».

Такова была изнанка «жизненного пространства». Могли ли люди с таким практическим складом ума, как у них, рассчитывать на то, что им удастся добыть соседние земли, презрев права их обитателей, и не совершить при этом преступлений против человечности?

И, наконец, последним доводом каждого из подсудимых является утверждение, что даже если заговор и существовал, то он лично в нем не был замешан. Поэтому очень важно при рассмотрении их попыток избежать ответственности знать прежде всего, что именно подразумевается под обвинением в участии в заговоре и за что оно предусматривает наказание.

При рассмотрении вопроса об участии в заговоре мы не наказываем одного человека за преступление, совершенное другим. Мы стараемся наказать каждого за его собственное преступление, за его участие в осуществлении общего преступного плана, в котором также принимали участие и другие. Степень преступности плана, а поэтому и виновности каждого, кто принимал участие в его проведении, несомненно, представляет собой общую сумму преступлений, совершенных всеми участниками при осуществлении этого плана. Но сущность обвинения заключается в участии в разработке или осуществлении этого плана. Таков закон, который каждое общество считает необходимым для того, чтобы покарать таких людей, как эти подсудимые, которые сами никогда не марали руки в крови, но разрабатывали планы, приведшие в результате к кровопролитию.

Сейчас по всей Германии в каждой оккупационной зоне все мелкие исполнители, которые по приказу проводили в жизнь эту преступную политику, предаются суду и подвергаются наказанию. Было бы величайшей и непростительной пародией на справедливость дать людям, которые планировали эту политику и направляли мелких исполнителей, возможность избегнуть кары. Люди, находящиеся на скамье подсудимых, перед лицом фактов, отразившихся в судебном протоколе, не могут отговориться незнанием преступной программы или отдаленным и неопределенным к ней отношением.

Именно они являются творцами этой программы. Посты, которые они занимали, показывают, что мы избрали подсудимых, ответственность которых совершенно очевидна. Это самые высокопоставленные из оставшихся в живых представителей власти, каждый из которых играл главную роль в своей области и в нацистском государстве в целом.