Джеймс Миченер - Гавайи - Дети солнца

– Да принесет этот союз свои плоды! – громко произнесла старая Теура в тот момент, когда её племянник и племянница расположились внутри маленького домика-навеса из тапы. – И пусть у них родятся сильные короли и прекрасные принцессы, благословенные богами и несущие в себе кровь, подобную той, которой обладают лишь боги!

Собравшаяся толпа послушно вторила ей:

– Да родится будущий король от этого союза!

И хотя им уже не раз приходилось просить об этом богов и раньше, когда для Таматоа возводился подобный супружеский навес, и все вокруг надеялись на зачатие наследника, все же сейчас люди молились с особой страстью и пылом. Всем было очевидно, что на новой земле необходимость иметь чистокровного наследника была особенно актуальной. Потому что кто бы ещё смог представлять всех этих переселенцев перед богами, если бы вдруг с Таматоа случилось несчастье, и он бы умер!

Уже ближе к вечеру, когда король и его сестра покинули наспех сооруженный домик, все собравшиеся провожали их глазами, а пение и молитвы продолжались, и все надеялись на то, что сегодня, в этот благоприятный день, было совершено нечто выдающееся.

Когда же супружеский домик-навес был разобран, а все знамения, связанные со столь знаменательным днем, изучены, короля Таматоа ожидала следующая немаловажная обязанность. Тупуна отвел его на пустошь, куда земледельцы отвели небольшой ручей. Эта местность должна была стать табу для переселенцев, потому что от неё зависело их дальнейшее пропитание. Вокруг нового поля уже были выстроены стены из земли, заключавшие в середине большое количество пресной воды. Таким образом, дно этого поля становилось мягким из-за разжиженной почвы. Встав на край поля, в том месте, где на огороженную площадку вливался ручей, Таматоа громко воскликнул:

– Пусть же мана моего тела пройдет через мои ноги и благословит это поле!

После этого он сделал шаг вперед и вступил по колено в грязно-коричневую воду и начал утрамбовывать почву. Вскоре к королю присоединились Тупуна, Тероро, Мато и Па, мужчины племени, обладавшие наибольшим количеством маны. Час за часом они проходили по полю взад и вперед, утаптывая каждый дюйм, где должно было произрастать таро. Они вбивали ногами грязь в водонепроницаемый бассейн, запечатывая его своей энергией. Когда все было закончено, Таматоа громко объявил:

– Да будет это поле непроницаемо навеки. Теперь сажайте сюда таро!

И в соответствии с обычаями, которым исполнилось уже более двух тысяч лет, люди посадили на этом поле не только таро, но и хлебное дерево, и панданус, и бананы. Однако больше всего они переживали за благополучную посадку и рост кокосовых пальм, потому что уж очень многие стороны их жизни были неразрывно связаны с этим необыкновенным растением. Когда орехи были ещё слишком молоды, они служили источником питья, предоставляя людям свой сладкий сок. Созревшие плоды давали драгоценное масло и нежнейшее молоко. Пальмовыми листьями кокосов покрывали крыши хижин. Из твердой скорлупы изготавливали не только чашки, но и самую разнообразную посуду, а волокна кокосовых орехов шли на изготовление веревок. Древесина пальм использовалась в строительстве, кроме того, из неё вырезали изображения богов. Волокнистые лианы, которые росли на верхушке дерева, сплетались в циновки, а высушенные черенки листьев годились для разжигания костра. Из самых острых черенков получались неплохие стрелы. Но, прежде всего, конечно, кокос представлял собой неисчерпаемый источник пищи. В лексиконе островитян насчитывалось двадцать восемь различных терминов, относящихся к разным стадиям созревания кокосового ореха, начиная с той фазы, когда он содержал в себе желеобразную массу, которую ели ложками старики и больные и истощенные люди, до того заветного дня, когда плод превращался в полноценный крепкий орех.

Именно поэтому, когда были посажены кокосы, переселенцы закопали около ореха молодого осьминога, чтобы дерево выросло сильным и прямым, и стали взывать к богам:

– Пусть же все дела, совершенные сегодня королем, увенчаются большим успехом!

Когда с посадкой полезных культур было покончено, встал следующий важный вопрос: какое имя дать острову. Воины, которые плохо разбирались в различных предзнаменованиях и приметах, единодушно решили, что ему надо присвоить имя Бора-Бора. Однако их поджидал сюрприз. Тупуна, услышав об их решении, был сильно рассержен:

– Для этого острова существует только одно имя! – высказался он тоном, не терпящим возражений.