Эдмонд Гамильтон - Дети Солнца

Маленький темный невзрачный корабль ускорялся через Солнечную систему. Он имел изношенный и разбитый вид, его корпус огрубел от странной радиации, был вдавлен крошечными метеорами и запятнан чужими атмосферами.

Судно побывало в очень далеких местах. В свое время оно путешествовало к самым дальним берегам бесконечности, забрасывая небольшую команду в различные одиссеи, непревзойденные в человеческой истории. Корабль носил их к опасностям даже за пределы

Вселенной, а затем снова назад.

И человек, который непосредственно сидел за его средствами управления, не мог даже подумать, что здесь, в знакомой Системе, он будет иметь отношение к самому странному из всех событию…

Курт Ньютон угнетался самоосуждающим сожалением. Глубокое беспокойство, которое он чувствовал, отражалось в чертах его лица.

Его рыжая голова подалась вперед, серые глаза с тревогой наблюдали за границами космоса, обожженными Солнцем.

Небольшое судно находилось на орбите Меркурия. Все небо впереди находилось во власти огромного Солнца-чудовища. Оно светило ярко, как вселенское пламя, освещая все вокруг ужасным сиянием его короны, протягивая могущественные слепые щупальца огня.

Ньютон заметил в области около протуберанца большой шар.

Нетерпение заставило мгновенно пересечь его половину Системы, и теперь выросло в невыносимую напряженность.

Он почти сердито произнес:

— Почему Карлин отправился один? Почему он полетел на Вулкан?

— По той же самой причине, — ответил металлический голос из-за его плеча, — по которой ты полетел к Андромеде. Его вела жажда знаний.

— Он не полетел бы, если бы я не рассказал ему все о Вулкане. И это моя ошибка, Саймон.

Курт Ньютон посмотрел на своего компаньона. Он не видел ничего странного в маленьком квадратном ящике, парящем на тракционных лучах. Невероятный ящик, в котором размещался в сыворотке живой человеческий мозг Саймона Райта. Именно этот искусственный голос учил его первым словам, похожие на линзы искусственные глаза наблюдали в самом детстве за его нескладными попытками ходить, а микрозвуковые уши слышали его первые младенческие вопли.

— Саймон, Вы действительно думаете, что Карлин мертв?

— Что-либо предполагать пока бесполезно, Кэртис. Мы можем только попробовать найти его.

— Мы должны его найти, — с мрачной решимостью сказал Ньютон. — Он помог нам, когда мы нуждались в помощи. И он наш друг.

Друг. Этот человек, которого Система называла Капитаном Фьючером, имел не так много близких человеческих друзей. Он всегда стоял в тени одиночества, и это являлось неизбежным наследием его странного детства.

Осиротевший почти при рождении, он мужественно вырос на одинокой

Луне, которая не знала никаких живых существ, кроме трех нечеловеческих людей Фьючера. Они были его приятелями, учителями, компаньонами. Вследствие этого воспитания, он навсегда отделился от собственного человеческого рода.

Немногие люди когда-либо проникали через этот барьер сдержанности.

Филипп Карлин как раз и был одним из таких. А теперь Карлин отправился за тайной.

— Если бы я находился здесь, — размышлял вслух Ньютон, — то я никогда бы не позволил ему туда лететь.

Блестящий ученый Карлин намеревался изучить тайны того странного мира — Вулкана, который обнаружили люди Фьючера. Он нанял судно с тяжелой защитой от высокой температуры и оборудованием для работы на Вулкане, приняв меры для возврата оттуда через шесть месяцев.

Но когда корабль вернулся, то выяснилось, что Карлин исчез без следа в разрушенном городе, который служил базой для его операций.

После бесполезного поиска ученого, судно возвратилось с новостями о его исчезновении.

Это все случилось перед возвращением людей Фьючера из их эпохального рейса к Андромеде. И теперь Курт Ньютон двигался в направлении Солнца, к Вулкану, чтобы узнать тайну судьбы Карлина.

Из-за двери, ведущей на мостик, резко донеслись два голоса — один глубокий и быстро развивающийся, другой легкий и тронутый диссонансом, возражающий аргументами. Ньютон резко обернулся:

— Хватит пререкаться! Вы должны обеспечить работу анти-нагревателей, или мы все тут поджаримся.

Скользнула в сторону открывшаяся дверь, и вошли остальные члены уникального квартета. Один из них, на первый взгляд, выглядел совершенно по-человечески: гибкая эластичная фигура и точечно-сокращающиеся мышцы. И все же в его контрастном белом лице и ярких нелепых глазах скрывались тревожная странность.