Генри Болтон: Мистическая Прага

На каменистых высотах, нависая над прекрасной лесистой лощиной, с одной стороны, и рекой Влтавой — с другой, стоит группа древних сооружений, состоящая из крепости, нескольких замков и церквей, которые, вкупе с маленькими домиками, приютившимися на кручах, и узкими, искривленными улочками, образуют один из кварталов Праги, известный как Градчаны. Некоторые замки стоят здесь уже почти целое тысячелетие, а одно из самых старых богемских зданий было возведено здесь в 874 г. В то время, о котором идет речь, самым впечатляющим из них был древний дворец с богато украшенным фасадом и четырьмя куполами, бывший резиденцией сказочно богатого и влиятельного князя Уильяма фон Розенберга, рыцаря Золотого Руна и посла в Польше, которого в этой стране так уважали, что предлагали ему польский трон. Под руководством Рудольфа он вел важнейшие дела империи. Его дворец тайным подземным ходом соединялся с королевским замком, большей частью для того, чтобы монарх был спокоен за путь бегства на случай осады, а также и потому, что существенная часть королевской казны и важных бумаг хранилась в этом роскошном здании, перенесенная туда после опустошительного пожара 1541 г.

Поблизости от дворца Розенберга стояли две церкви: первая, костел Всех Святых, была построена королем Оттакаром II и расширена Карлом Великим, а затем восстановлена после пожара на деньги сестры Рудольфа Елизаветы, вдовы Карла IX Французского. Другую церковь — церковь Святого Георга — было легко узнать по двум величественным башням, ее интерьер был выполнен в роскошном византийском стиле, а снаружи к ней прилегал бенедиктинский женский монастырь. Монахинями в этом монастыре были исключительно благородные дамы, а настоятельница обладала правом короновать королеву Богемии, каковое в последний раз до этого было использовано при коронации жены императора Максимилиана II, матери Рудольфа.

Королевский дворец, построенный в 1333 г. императором Карлом IV, был копией парижского Лувра, впоследствии расширенной и украшенной силами позднейших монархов и полностью уничтоженной в 1541 г. чудовищным пожаром, охватившим Градчаны. Затем он, впрочем, был весьма хорошо восстановлен и в XVI в. являл собой впечатляющее зрелище. Его массивные стены ощерились высокими башнями, самой старой из которых была квадратная Черная башня, сложенная из грубо отесанного камня и оставшаяся со времен правления короля Венцеля (1378–1400). Верхние этажи этой башни служили тюрьмой для политических заключенных, а в глубине ее спал мертвым сном страшный инструмент пыток и казней — «железная дева» [4] Особое порождение средневековой фантазии, предназначенное для наиболее изощренных пыток. Устройство представляло собой саркофаг с многочисленными прорезями с винтовой нарезкой. Во чрево «железной девы» помещались наиболее отъявленные негодяи, а также те, от кого требовалось добиться правды любой ценой. Затем через отверстия вовнутрь вкручивались железные шипы. В зависимости от намерений палачей шипы могли проникать на любую глубину. — Примеч. ред. . Также обращала на себя внимание круглая Белая башня, прозванная Михулькой или Далиборкой в честь своего первого узника Далибора. Дурной репутацией пользовалась башня Голода с подземными темницами и жуткими камерами, в которые, раз попав, живыми не возвращались [5] Эта страшная башня хорошо описана в романах австрийского писателя Густава Майринка. — Примеч. ред. .

В этом укрепленном со всех сторон строении располагались резиденция королей Богемии и императоров Германии, просторные апартаменты для многочисленной челяди и для приема высокородных гостей. Самыми великолепными из внутренних помещений были Испанский зал, Немецкий зал и зал Владислава — такой огромный, что в нем однажды состоялся рыцарский турнир. Окна замка смотрели на шпили церкви Святого Георга, на прекрасный сад и живописную панораму Праги, раскинувшуюся у подножия Градчан. Крытый коридор вел от дворца к парку, разбитому на дне глубокой лощины.

Монархом, жившим добровольным затворником в этой резиденции, был один из самых интересных и эксцентричных властителей Европы, Рудольф II, император Германии. Рудольф, старший сын императора Максимилиана II, родился в Вене 18 июля 1552 г. Когда ему исполнилось семь лет, отец отослал своего отпрыска к его фанатичному, мрачному, мизантропичному дяде — Филиппу II Испанскому, который незадолго до этого перенес свою резиденцию из Толедо в Мадрид. Здесь юный наследник богемского престола провел восемь долгих лет, получая образование у испанских иезуитов, и перенимая, как это свойственно всем детям, холодный, нетерпимый характер своего полубезумного родственника. По-видимому, это стало причиной впоследствии развившейся у него ипохондрии и трагического недоверия ко всем окружающим, которое отравляло ему всю жизнь. Девятнадцатилетним юношей он вернулся в Вену, и многие историки утверждают, что причиной тому была жестокая тоска по родине, которая естественным образом мучила столь молодого человека после восьмилетнего отсутствия; другие же настаивают на том, что Рудольфа отозвал отец в связи с тем, что принц завел чересчур много интрижек с прекрасными, хрупкими и распутными дамами испанского двора. Годом позже он был объявлен королем Венгрии, три года спустя стал королем Богемии, а со смертью отца в 1576 г. — королем Германии. Несмотря на то что ему исполнилось всего двадцать два года, он не интересовался роскошной и веселой жизнью венской столицы, предпочтя переехать в Прагу, где обосновался в суровом Градчанском замке. Вскоре, однако, он сложил с себя обязанности управления империей и, несмотря на то, что ее раздирали внутренние противоречия и периодически беспокоили нападения внешних врагов, переложил груз монарших обязанностей сначала на своих министров, а позже — на своего брата. Всегда подозрительный и замкнутый, он часто страдал приступами мрачной меланхолии, во время которых отказывался принимать иностранных послов и даже собственных министров. Придворные, жаждавшие угодить эксцентричному императору, обычно обращались к нему с просьбами, когда он посещал королевские конюшни — после этого он обыкновенно был расположен к общению, находясь в благодушном настроении. Всё больше и больше отдаляясь от своих функций императора, он был, тем не менее, весьма занятым человеком, посвятившим все свое время коллекционированию всевозможных сокровищ и произведений искусства, а также занятиям наукой (по крайней мере в том смысле, в каком он сам это представлял).