Андрей Андреев - Русские студенты в немецких университетах XVIII — первой половины XIX века

В соответствии с такой практической установкой обучения в следующем семестре 1737 г. Вольф построил и собственное преподавание: он читал русским студентам механику и физику, причем особенно подробно проходил с ними «то, что необходимо для знания машин». 15 сентября 1737 г. в письме Корфу Вольф объяснял свое мнение, что «сообразно с поставленной целью они должны заниматься не изучением тонких теорий, а того, что будет им впредь полезно для знания горных машин, после чего таким же образом последует гидростатика, аэрометрия и гидравлика». Вольф также намерен был преподавать им «введение в маркшейдерское искусство, с тем чтобы при изучении горного дела на практике на это потребовалось бы меньше времени» [223] Wolff Ch. Briefe… S. 99. . К этому же письму была приложена краткая почтительная записка Ломоносова к Корфу на немецком языке, которую он написал в качестве отчета о своих занятиях, добавив к нему рисунок, подтверждавший его успехи в рисовании.

Коллегии Вольфа проходили у него на дому: Ломоносов позже вспоминал, давая для Академии наук отзыв о профессоре Виттенбергского университета Г. Ф. Бермане, что вместе с ним «с год времени за одним столом был у Вольфа и учился у него немецкому языку и математике» [224] Ломоносов M. В. Полное собрание сочинений. Т. 10. С. 507. . В перечне предметов первого года обучения, однако, отсутствуют философские дисциплины, что вряд ли правильно отражало картину формировавшихся научных интересов русских студентов. Хотя Вольф и писал в письмах в Петербург, что не считает нужным для них изучение «тонких теорий», но чем больше студенты погружались в изучение природы, физические и химические теории, тем больше им требовались общие знания о мироздании, которые (как обсуждалось в главе i) в немецкой науке впервые в систематическом виде изложила философия Вольфа. Само общение русских учеников с ученым не могло не пробудить их интереса к этой сфере, тем более, что лекции Вольфа в университете, которые он читал помимо домашних коллегий, охватывали широкий круг предметов и легко могли привлечь пытливый ум Ломоносова и его спутников.

Так, в летнем семестре 1737 г. Вольф читал на философском факультете лекции по нравственной философии, астрономии, военной и гражданской архитектуре, а также курс «естественного и народного права» по Г. Гроцию; в следующем зимнем семестре 1737–1738 гг., помимо продолжения права, нравственной философии и астрономии, он вел алгебру. В летнем семестре 1738 г. Вольф начал курсы метафизики, экспериментальной физики, чистой и прикладной математики, а также географии и хронологии, которые продолжал в зимнем семестре 1738–1739 гг. [225] Hermelink H., Kaehler S. A. Die Philipps-Universität zu Marburg. 1527–1927. Marburg, 1927. S. 385. Учившийся тогда в Марбурге будущий профессор Гёттингенского университета, известный немецкий правовед И. С. Пюттер описывал эти лекции Вольфа так: «Его изложение было необычайно понятно и поучительно. Он не читал по тетрадке, и не диктовал или декламировал, но говорил совершенно свободно и с естественной непринужденностью». Иные студенты стремились копировать каждое выражение, каждое слово Вольфа, так что в конспектах появлялись даже записи вроде: «Здесь господин советник засмеялся»; для Пюттера же эти лекции были свидетельством того, что словесное объяснение лучше мертвой, пусть даже хорошо написанной книги [226] Piltter J. S. Selbstbiographie zur dankbaren Jubelfeier seiner 50-jährigen Professorstelle zu Göttingen. Göttingen, 1798. Bd. 1. S. 28. .

О том, что круг обучения русских студентов постепенно расширялся за счет новых предметов, преподававшихся Вольфом, свидетельствует отчеты Ломоносова, Виноградова и Райзера за 1738 г. 25 марта они сообщали в Академию наук, что окончив механику и лекции по химии у Дуйзинга, начали курсы «догматической физики и логики» у Вольфа; в соответствии же с инструкцией по изучению естественной истории, они хотели приобрести книги на пасхальной ярмарке. Из очередных рапортов, поданных осенью 1738 г., видно, что студенты продолжали следовать преподаванию Вольфа: в зимнем семестре 1738–1739 гг. они продолжали посещать его занятия по метафизике, приступили к экспериментальной физике и чистой математике. Лекции по химии на медицинском факультете в 1738 г. не читались, и студенты должны были довольствоваться повторением по учебным книгам. Кроме того, с осени 1738 г. все трое отказались от уроков французского языка. Ломоносов еще продолжал заниматься рисованием, но уроки танцев и фехтования, которые студенты посещали еще с середины 1737 г., после грозного распоряжения из Петербурга о необходимости экономить средства, пришлось прекратить [227] Сборник материалов для истории императорской Академии наук в XVIII веке. Ч. 2. С. 268, 275–276. .