Андрей Андреев - Русские студенты в немецких университетах XVIII — первой половины XIX века

Среди судебных разбирательств в других университетах большую известность получило дело о «бунте» группы русских дворян, среди которых был А. Н. Радищев, в Лейпциге летом 1767 г. (см. главу 4). В составе этого дела сохранились показания инспектора студентов Г. Бокума, протоколы допросов каждого из студентов в присутствии ректора и университетских чиновников [21] ПФА РАН. Ф. 1. Оп. 3; Ф. 3. On. 1. . Наконец, нельзя не назвать обнаруженное в Марбургском архиве судебное дело, связанное с пребыванием здесь М. В. Ломоносова: за участие в драке он был приговорен к двум дням карцера, но также откупился от него [22] Hess. Staatsarchiv Marburg, Prot. Acad. 1739- . В целом же, просмотр существующих указателей показал, что русские студенты, к счастью для них, не часто попадали в ведение академического суда. Однако, систематическое выявление всех таких дел (требующее погодного просмотра судебных протоколов, которые почти везде, кроме Лейпцига и Гёттингена, не каталогизированы) не ставилось задачей данного исследования, и здесь еще возможны новые архивные находки, уточняющие наши представления о жизни русских студентов за границей.

Обращаясь теперь к другой части источниковой базы исследования, т. е. к документам, хранящимся или опубликованным в России, следует также начать с архивных фондов, где сохранились сведения о поездках студентов в немецкие университеты XVIII — первой половины XIX в. Наиболее важными здесь являются для XVIII в. фонды архива Академии наук, а также отдельные дела из фондов Кабинета Е. И. В., Сената, Медицинской канцелярии и Медицинской коллегии, а для XIX в. — центральный архив Министерства народного просвещения и архивы отдельных университетов. В архиве Петербургской академии наук находятся текущая переписка академической канцелярии по поводу отправки студентов за границу и их рапорты, присылаемые оттуда [23] Эти документы были использованы Я. А. Чистовичем в его капитальном труде «История первых медицинских школ в России» (СПб., 1883). См: РГАДА. Ф. 346. Оп. 2; Ф. 344. Оп. 1. . Последние документы особенно важны, поскольку рассказывают не только о ходе учебы, но и об условиях жизни русских студентов в Германии, их восприятии немецких университетов, затрагивают проблемы взаимосвязей русской и немецкой науки XVIII в. В фондах Медицинской канцелярии и Медицинской коллегии сохранились отдельные дела, связанные с командированием для продолжения обучения лекарей из петербургских военных госпиталей, прошения студентов-медиков, находившихся за границей, о принятии их на казенный счет, протоколы экзаменов, которые должны были сдавать все возвращающиеся студенты на право медицинской практики в России [24] РГАДА. Ф. 248. Оп. 2. Ед. хр. 47; см. также: Ф. 74.1718 г. Ед. хр. 19. . В петровское время командировками русских студентов ведал сначала Посольский приказ, а затем Правительствующий Сенат: так, в фонде его канцелярии находятся документы об отправке группы молодых «подьячих» в Кёнигсбергский университет [25] Там же. Ф. 17. Ед. хр. 62. . Учеба в последнем университете в период оккупации русскими войсками Кёнигсберга нашла отражение в документах т. н. «Кёнигсбергской конторы» при российском генерал-губернаторе Восточной Пруссии: здесь хранится дело о содержании при местном университете нескольких русских студентов, присланных из Московского университета [26] Там же. Ф. 25. Оп. 1. Ед. хр. 204. . Среди разрозненных дел, относившихся к ведению Кабинета императрицы Екатерины II, сохранилось обширное дело о командировке в Лейпцигский университет в 1766 г. группы из 12 дворян, которая затем, по мере выбытия из нее по разным причинам нескольких человек дополнялась присылкой в Лейпциг новых студентов из столичной дворянской молодежи [27] РГИА. Ф. 733. Оп. 20. Ед. хр. 61. .

С началом XIX в., ознаменовавшемся возникновением Министерства народного просвещения, дела о командировках студентов за границу приобретают более систематический вид. Они находятся в составе фонда Департамента народного просвещения (РГИА, ф. 733), а именно — среди дел того учебного округа, откуда начиналась командировка. Состав таких дел довольно однотипен: во-первых, в них включены представления, исходящие от попечителя учебного округа, по организации данной поездки с обоснованием ее необходимости (иногда со ссылкой на соответствующий циркуляр министра народного просвещения) и объяснением выбора кандидатур. Во-вторых, дела содержат отчеты студентов из-за границы, обычно весьма развернутые, в которых приводится подробная научная информация о ходе учебы и исследований по специализации командированного, дается также общий обзор состояния науки в том университете, где он учится: рассказывается об университетских научных коллекциях, состоянии библиотеки, лабораторий и т. д. Начиная с середины 1830-х гг. такие отчеты, ввиду их чрезвычайной важности не только для специалистов, но и для широкого круга людей, интересующихся развитием науки и образования, регулярно публиковались в «Журнале Министерства народного просвещения». Наконец, в-третьих, в делах о командировках заключительная часть обычно посвящена аттестации вернувшихся в Россию — присвоению им российских научных степеней или ученых должностей в университетах. Из общего ряда просмотренных нами нескольких десятков подобных дел по Московскому, Петербургскому, Казанскому, Харьковскому и Киевскому учебным округам выделяется одно из первых, начатое в 1808 г., которое содержит сведения о командировке в Гёттингенский и Гельмштедский университеты большой группы выпускников Петербургского педагогического института, которые впоследствии составили основу профессуры Петербургского университета и Царскосельского лицея [28] Там же. Ф. 733. Оп. 28. Ед. хр. 361. . Нужно заметить, что не все ходатайства о командировках оканчивались успешно. Это показывает дело о посылке в Берлинский университет магистра М. П. Погодина в 1826 г., получившего отказ по политическим мотивам [29] Там же. Ф. 733. Оп. 29. Ед. хр. 84. .