«Общие причины войны,— писал Троцкий,— заложены в непримиримых противоречиях мирового империализма. Однако непосредственным толчком к открытию военных действий явилось заключение советско-германского пакта. В течение предшествовавших месяцев Геббельс, Форстер и другие германские политики настойчиво повторяли, что фюрер назначит скоро „день“ для решительных действий. Сейчас совершенно очевидно, что речь шла о дне, когда Молотов поставит свою подпись под германо-советским пактом. Этого факта уже не вычеркнет из истории никакая сила!» [643]
Советско-германский пакт явился тяжелейшим ударом по делу мировой революции — прежде всего потому, что во имя узко понимаемых прагматических конъюнктурных выгод Сталин предал коренные принципы международного коммунистического движения и тем самым нанёс ему неизгладимый моральный ущерб.
XLI
Разрушение моральной силы
В работах 1921 года Ленин не раз касался вопроса о причинах победы советского народа в гражданской войне, когда «против нас в течение трёх с половиной лет воевали все богатейшие державы мира. Та военная сила, которая стояла против нас и которая поддерживала Колчака, Юденича, Деникина и Врангеля… во много раз, безмерно и безусловно превышала наши военные силы». Развивая эту мысль, Ленин высказывал, на первый взгляд, парадоксальное соображение о том, что, «если бы против нас вместо передовых стран вели борьбу страны отсталые, в которых нет таких могучих пролетарских масс, то мы не продержались бы не только три с половиной года, но и три с половиной месяца. Могла ли быть у нашего пролетариата моральная сила, если бы он не опирался на сочувствие рабочих передовых стран, которые поддерживали нас, вопреки той лжи, которую в миллионах экземпляров распространяют империалисты про Советскую власть».
Причины победы русского рабочего класса над иностранными интервентами Ленин видел в его моральной силе, которая обусловливалась поддержкой со стороны пролетариата передовых стран Европы. «Рабочие передовых стран настолько определяют ход войны, что против их желания нельзя вести войны, и в конечном счёте они сорвали войну против нас пассивным и полупассивным сопротивлением… Опираясь на эту поддержку, наш пролетариат, слабый своей малочисленностью, измученный бедствиями и лишениями, победил, так как он силён своей моральной силой» [644].
Возвращаясь к этой мысли, Ленин подчёркивал: «Материально в отношении экономическом и военном мы безмерно слабы, а морально,— не понимая, конечно, эту мысль с точки зрения отвлечённой морали, а понимая её, как соотношение реальных сил всех классов во всех государствах,— мы сильнее всех. Это испытано на деле, это доказывается не словами, а делами, это уже доказано раз, и, пожалуй, если известным образом повернётся история, то это будет доказано и не раз» [645].
Комментируя эти ленинские слова, советский философ М. А. Лифшиц писал: «Значит, моральная сила имеет своё объективное содержание, только более всеобщее, безусловное, чем простое количество материальных средств, брошенных на чашу весов. Моральная сила есть отношение историческое, классовое, но всё же это величина, которую нужно беречь, как зеницу ока, ибо её можно растратить попусту, зря и совсем потерять. А заменить эту великую драгоценность ничем нельзя — ни богатством, ни хитростью, ни оружием. Без неё всё это было бы не к добру» [646].
Моральные принципы Октябрьской революции превратились в могучую материальную силу, стали одним из главных слагаемых в сумме тех исторических факторов, которые обеспечили победу величайшей в истории социальной революции.
Огромное историческое преступление сталинизма и постсталинизма состояло в том, что они своей ущербной, антисоциалистической внутренней и внешней политикой подорвали моральное влияние, которое было завоёвано во всём мире Советским Союзом и международным коммунистическим движением. Тому можно найти прямые эмпирические доказательства. В 1919 году Ленин отмечал, что «морально советская система победила уже даже сейчас и… доказательствами правильности этого утверждения являются гонения на советскую литературу в свободных демократических странах» [647]. Понадобились долгие годы дискредитации, извращения и фальсификации сталинистами коммунистических идей, чтобы господствующие классы капиталистических стран смогли без серьёзного ущерба для себя отказаться от подобных гонений. В то же время в СССР, в отличие от 20-х годов, когда публиковались книги даже заядлых врагов Советской власти, например, Деникина и Керенского, в последующие десятилетия была установлена жесточайшая информационная блокада (я имею в виду запрет на переиздание, распространение и даже чтение «антисоветской» литературы, выходящей за рубежом).
Читать дальше