Валентин Пикуль - Париж на три часа

- Ну, хорошо, - покорно согласился аббат. - Допускаю, что это так. Но.., пойдет ли за вами гарнизон Парижа?

- Армия устала от избытка крови и славы, она, как и весь народ, жаждет мира. Неужели вы думаете, - усмехнулся Мале, - что я оставлю гарнизону время для рассуждений? Заговор будет стремителен, как полет метеора, - вдохновенно рассуждал Мале. - Когда нет времени для исполнения приказов, тогда не остается времени и для анализа своих поступков...

- Допустим, - сказал аббат, - императора не стало. Но префект департамента Сена, граф Фрошо, даже поверив в гибель Наполеона, сразу же вспомнит о его сыне - Римском короле!

- Ну и пусть. - Под испытующим взором аббата генерал невозмутимо прихлебывал вино. - Вспомнит и никому не скажет... Что бы ни случилось, Фрошо будет помнить только о своей карьере. Чиновники же за эти годы так хорошо выдрессированы императором, что любое, даже идиотское, распоряжение выполнят как надо, лишь бы оно имело официальный характер...

- Так ли? - попробовал усомниться Лафон.

- Так, - заверил его Мале. - Любой чиновник стремится к сохранению своего чина, своего стула, своего жалованья. Все они беспринципны! Власть может переходить из рук в руки, но бюрократия слепо придерживается любой власти.

- Боже мой, - начал вздыхать аббат. - Что-то будет с нашей Францией, когда император узнает всю правду?

- Я расскажу, что будет... Наполеон бросит остатки армии на своих маршалов и кинется в Париж. Но здесь хозяином страны будет уже народ, и только он!

Лафон выложил перед ним свой последний козырь:

- А куда же вы денете самого императора? У филадельфов все было продумано заранее: республиканский генерал Лекурб должен возглавить народную армию в Булони на Марне, и эта армия схватит Наполеона живьем, независимо от того, кем он вернется из России - побежденным или победителем.

Два заговорщика, генерал и аббат, тихо разошлись по своим спальням, чтобы снова сойтись в полночь - в этот роковой час всех классических заговоров. Наверное, есть что-то злодейское в том кратчайшем мгновении, когда часовая и минутная стрелки сливаются воедино, как в любовном экстазе. Но этим стрелкам не суждено было совместить две разные натуры - республиканца и роялиста! Сейчас мы это пронаблюдаем, читатель...

***

Ровно в полночь две неслышные тени проскользили во тьме и спустилась в сад. Из мрака выступила третья тень.

- Не пугайтесь, - шепнул Мале аббату. - Это садовник, которому я велел проводить нас... Дядюшка Суше, - окликнул его генерал, - где ты поставил лестницу?

- Как и договорились: вы соскочите с нее прямо в тень напротив часовни. А на улицах сейчас - ни души... В руке генерала раскачивался тяжелый портфель.

- Что у вас в нем? - спросил аббат.

- Будущее, - отвечал Мале...

Первые капли дождя застучали по листве деревьев. Гром в отдалении расколол небеса над предместьями Парижа.

- Ливень, - сказал Мале, поднимая лицо. - Сейчас хлынет ливень. Взгляните, какие тучи нависли над Парижем...

Лестница стояла, прислоненная к высокой каменной ограде. Не выпуская портфеля, Мале решительно вскарабкался наверх.

- Высоко ли нам прыгать? - спросил аббат снизу.

- Ерунда, - ответил Мале, уже взобравшись на стену. - Прыжок в бессмертие еще никому не ломал ноги...

Он бросился вниз. Мягкая трава смягчила падение. Наверху показался Лафон, подбиравший края сутаны.

- Нет, генерал, - сказал он вдруг. - Как хотите...

- Что? - обомлел Мале. - Не желаете ли вы здесь и попрощаться со мною? Прыгайте, черт вас побери...

- А если я разобьюсь?

- Чушь! - в ярости воскликнул Мале. - Разве не найдется в Париже часовщика, который бы не собрал ваши винтики?

- Так и быть, генерал, - рассудил аббат. - Я уступлю вам и прыгну, но обещайте сразу же отпустить меня на покаяние.

Мале с проклятьями потрясал внизу кулаками:

- Утром я отпущу вас куда угодно, хоть к черту на рога, но сейчас-то вы просто обязаны прыгнуть... Ну!

- Я не могу. Здесь очень высоко.

- Не врать! В монастырях стены еще выше, а вы сами рассказывали, как сигали через них, чтобы поспеть к девкам...

Этот довод подействовал: с жалобным писком, почти шарпая спиной по стене, кулем свалился на траву аббат Лафон.

- Я сломал себе ногу, - моментально придумал он. - Клянусь, я не сделаю больше ни шагу.

Мале взял его за ухо и оторвал от земли.

- Хитрый лис! - обозлился он. - Даже если и сломал ногу, ты все равно поковыляешь за мною...

С черного неба хлынули бурные потоки дождя.

- Прекрати хныкать, - всю дорогу ругался Мале. - Странные пошли люди: их надо силком тащить к славе! Вспомните хотя бы патриота Курция, бросающегося в пропасть...