Ганс Хасс - Мы выходим из моря

Вода была мутная, и, вероятно, редко в ней плавали более нервные ныряльщики, чем мы. Но мы превозмогли шок.

Зоммер, Эйбль, Шеер, Гиршель, Лотта и я — все вместе освободили кабель из кораллов и подняли микрофон. На следующее утро снова началась нормальная водолазная работа.

В течение трудной недели мы так много сделали, что «Ксарифа» могла отправиться на родину. Нам с Лоттой хотелось еще поснимать рыб, и мы остались в Кюрасао. Но батареи киноаппаратов уже выдыхались, лодки не было; не хватало нашего доброго Ксенофона. Да и нервы были так натянуты, что удались только отдельные снимки. Состояние было такое же, как при окончании экспедиции в Красном море. Наконец, передали экспедитору все снаряжение, распорядились выслать его морем и полетели через Нью-Йорк назад в Европу.

Обратный путь для «Ксарифы» был удачный. В Кюрасао взяли в качестве первого офицера добродушного голландца, и капитан Дибич привел судно всего за четыре недели невредимым в Геную. Там состоялось радостное свидание с многочисленными родственниками, а также профессорам Акселем, пришедшим нас встречать. Бенни, который в Карибском море усиленно нырял за рыбами, еще никогда не видевшими пингвина, на итальянской земле самоуверенно переваливался с боку на бок. Муша отослали домой самолетом еще из Кюрасао; климат и морское путешествие были для него слишком обременительными. К сожалению, ни одна из морских ящериц не выдержала путешествия. Зато попугаи с Сан-Бласа и галапагосские черепахи чувствовали себя хорошо.

Коллекции отправили в места назначения, а команда и участники разъехались. Началась менее примечательная деятельность, обработка полученных данных. «Ксарифа» осталась под покровительством Ксенофона в гавани для яхт. После длительного путешествия она требовала основательного ремонта.

За какие-нибудь двадцать лет спортивная подводная охота широко распространилась во многих странах. Когда-то рыбы, побуждаемые излишним любопытством, отважились выбраться на сушу; теперь человек стремится, подобно рыбе, в море. Природе потребовались на это миллионы лет. Человек достиг того же при помощи современной техники за десятилетия. Разница в том, что в природе каждое промежуточное звено цепи развития должно быть вполне жизнеспособным. Иначе оно гибнет и цепь развития обрывается. Кроме того, все новое в природе должно быть частью тела живого существа и связано с ним. Развитие мышления у человека неожиданно устраняет обе эти трудности.

С биологической точки зрения кран, самолет, пушка или микроскоп — это искусственные органы, которые человек создал, чтобы стать более могущественным. С теми темпами эволюции, которые были до сих пор, природа не смогла бы сотворить такие орудия и за миллионы лет.

В области ныряния все началось с очков. В 1932 году в районе острова Капри двое японцев ныряли с очками, похожими на те, что давно уже применялись ловцами жемчуга. Примерно в то же время во Франции снабдили такие очки резиновыми пузырями для выравнивания давления. На долю ныряльщиков выпало счастье хорошо видеть под водой. Можно было рассмотреть вблизи больших доверчивых рыб. Мысль об охоте на этих рыб с копьем или гарпуном напрашивалась сама собой.

Следующий вклад в развитие нового метода — ласты для ног.

Вскоре подводные охотники почувствовали потребность запечатлеть для себя и других то, что они видели и пережили. Так возникла подводная фотография и подводная кинематография. Вильгельм Бауэр и Луи Бутан делали подводные снимки еще в девятнадцатом веке. Но об этом, по-видимому, не знал ни один из приверженцев нового спорта. Каждый преодолевал технические трудности как мог.

Моя первая подводная камера появилась на свет осенью 1937 года, и первые черно-белые подводные снимки были опубликованы мной в 1939 году в книге «Охота под водой», первые цветные снимки-в 1942 году в книге «Охота с фотоаппаратом на дне моря».

Но не было еще «искусственных жабр». Над приборами работали в разных местах. Кусто выбрал сжатый воздух и изобрел вместе с техником Эмилем Ганьяном акваланг, «искусственные легкие», который применяется сегодня ныряльщиками во всем мире.

Мы решили разработать прибор с циркуляцией по замкнутому кругу и впервые применили его в 1942 году.

В нынешней литературе по нырянию обращается особое внимание на опасность пользования чистым кислородом. На это я могу только сказать, что после более чем двух тысяч спусков под воду на глубину порядка двадцати метров у нас нет никаких жалоб. Подобные выводы были сделаны в Италии и Южной Африке.