Юлия Волкова - «Агата Кристи» выходит в море

Действующие лица

ИГРОКИ

Ника Войтановская— корреспондентка районной газеты, 36 лет

Соня Войтановская— гимназистка, перворазрядница по шахматам, 13 лет

Иосиф Коган— мастер по ремонту бытовой техники, 50 лет

Анна Незванова— бизнес-вумен, 34 года

Настя Незванова— гимназистка, 16 лет

Нонна Победимова— по образованию психолог, а ныне — швея, 34 года

Наталия Победимова— школьница, 8 лет

Клим Ворошилов— полковник в отставке, 48 лет

Викентий Колыхалов— переводчик, автор многочисленных неопубликованных произведений, 32 года

Янина Самойленко— телохранитель, 28 лет

Леонид Самойленко— школьник, кандидат в мастера спорта по дзюдо, 10 лет

Александр Яшин— тромбонист, 38 лет

Евгений Носов— плотник, 40 лет

Екатерина Булычева— медсестра, 40 лет

Николай Булычев— школьник, 13 лет

Георгий Вартанян— директор магазина, 29 лет

УСТРОИТЕЛИ

Александра Барсукова— 27 лет, тележурналистка

Алена Калязина— 34 года, продюсер

Егор Половцев— 24 года, начинающий телеведущий

Сергей Арье— 50 лет, бизнесмен, спонсор телеигры «2 + 1»

Данила Сташевский— режиссер

Михаил Иванович— начальник службы безопасности Операторы, ассистенты, капитан теплохода, боцман, судовой врач, матросы, стюарды и прочие эпизодические персонажи

Ника Войтановская (тогда еще Александрова) по всем показаниям судьбы должна была стать петербурженкой, но родилась в Туве. Или, как сейчас пишут и говорят, в Тыве. Виной тому стал неуемный комсомольский энтузиазм ее родителей, коренных интеллигентных петербуржцев (тогда они еще звались ленинградцами), отправившихся в эту далекую республику что-то такое грандиозное восстанавливать или возводить. Что именно и зачем — давно забылось, а оторванность от большой цивилизации осталась, как клеймо, в наследство маленькой Нике. Девочке было восемь лет, когда она увидела на фотографиях этот город — огромный, прекрасный, полный дворцов, мостов, высших учебных заведений и бог знает чего еще, чем с такой легкостью пожертвовали в свое время ее родители. Они и по сей день представлялись ей наивными стариками, и унылая степь, которая вместо дворцов и парков стала фоном для их старости, казалась Нике вполне заслуженным наказанием за их юношеское легкомыслие. Но Ника! Она никогда не была легкомысленной. И ей во что бы то ни стало хотелось вернуть себе так бездумно утраченное родителями. Этот город. Жизнь в нем, полную невообразимых возможностей…

После школы, законченной в Кызыле, она поступила в театр. Нике исполнилось семнадцать, у нее были черные густые кудри и белоснежная кожа, и сложена она была прекрасно. В театре как раз ставили «Снежную королеву», и девушка идеально подходила на роль Герды. Взяли ее без лишних вопросов об образовании и опыте работы. Наверное, сыграла роль ее внешность да и наличие вакантных мест, которые как-то не скоро заполнялись… Старый восторженный режиссер просто боготворил девушку. Считалось (на самом деле так оно и было), что Нике шел любой костюм, любой наряд (а отсюда, по логике режиссера, и любая роль). И не только из костюмных пьес, но даже из «производственных» — фуфайка, комбинезон, какой-нибудь простенький платочек… Но время восторженных энтузиастов, видимо, все-таки безвозвратно уходило. На их места приходили молодые презрительные скептики. Так случилось и с Никиным театром. Место старика вскоре заняла выпускница столичного вуза, у которой лицо сделалось кислым, как только она получила назначение в кызыльский театр. Здесь ей не нравилось ничего. И никто. А особенно — Ника.

И Ника вскоре распрощалась с театром, но не из-за режиссерши. Просто она получила вызов из Ленинградского университета, с факультета журналистики.

Ленинград! Теперь он был почти ее собственным городом. Почти — потому что из общежития, где поселилась Ника с тысячью других студентов, необходимо было выбраться, и как можно скорее. Поклонники так и вились вокруг нее. Говорили они примерно те же слова, что и старый режиссер из Кызыла: «Ей решительно все идет: и эта простая косыночка, и стоптанные туфельки. А эти вечно потрескавшиеся губы…»