Юлия Волкова - «Агата Кристи» выходит в море

Было из чего выбирать, и Ника выбирала. Забавно, но большинство ее поклонников носило имя Сережа. Сережа с двухкомнатной квартирой в Автово. Сталинский дом, второй этаж. Но там же — больная мама. Сережа из Стрельны. Собственный дом, но деревянный. И пригород. Удобств, опять же, никаких, зато куча родни. Сережа с видом на залив… Тьфу, конечно, не Сережа, а квартира с видом, но квартира однокомнатная, маленькая. Однако Сережа — художник и большую часть времени проводит в мастерской… (Был, впрочем, и еще один соискатель, носивший это имя. Но у Ники он вызывал безотчетный страх: она никак не могла понять, что ему от нее нужно. К тому же он был значительно старше ее.)

Этот-то Сережа — художник — и стал в конце концов избранником Ники, которая к тому времени творила уже не только в жанре журналистики, но писала и стихи, и все кругом говорили, что она — переродившаяся Евдокия Ростопчина… Главное, что стихи ей безумно шли, точно так же, как стоптанные туфли, скромный платочек или фуфайка.

Ника родила дочку, Соню. Воспитывала ее, в основном, Сережина мать, в честь которой, по словам Ники, девочку и назвали. Правда, была и еще одна версия (недоброжелателей): девочку назвали Сонькой, потому что, попадая в руки матери, она получала что-то такое, отчего все время спала. И что вовсе это не Сережина дочка, а как две капли воды — уменьшенная копия Валерки, Никиного однокурсника, прибывшего учиться в Ленинградский университет из Архангельска. Эта версия вскоре получила даже некоторое подкрепление в виде сплетен: дескать, Валерка, бывший не робкого десятка, отнюдь не собирался отдавать в «чужие руки», как он говорил, свою уменьшенную копию. Он приходил к Никиному мужу в мастерскую и пару раз к ним домой… Разрешился этот трех- или даже четырехугольник (плюс Сонька) весьма своеобразно: решительно настаивавший на своих родительских правах Валерка вдруг как-то резко от них отказался и запил, а официальный отец и мать маленькой дочери тихо и интеллигентно развелись, причем благородный отец оставил однокомнатную квартиру с видом на залив своей бывшей жене и малышке. И вдобавок — свою звучную фамилию.

Так Ника Войтановская стала жительницей северной столицы, владелицей квартиры, молодой матерью, интересной разведенной женщиной… Не за горами был и диплом. Перспективы хоть куда, но грянули 90-е годы с их всеобщей неразберихой и сомнениями: а нужно ли оно вообще, это высшее образование? Многие ее однокурсники откровенно растерялись и начали пить по-черному. Один Валерка почему-то вышел из многолетнего запоя и подался в брокеры, даже не защитив диплома. Другие шли в дилеры… Начала оглядываться по сторонам и Ника. Как всегда ее цепкий взгляд искал мужчину. На этот раз выходом из положения ей показался совсем уж странный кандидат…

На одной из вечеринок она познакомилась с Петром, безработным из Югославии. Выглядел он так: довольно блеклая внешность (по сравнению с его красавцами-соотечественниками), сильная близорукость и… велосипед. Почему-то этот велосипед всем больше всего и запомнился. Передвигался Петр по городу на Неве только на велосипеде. На нем, казалось, и приехал он со своей далекой родины. На нем и умыкнул он Нику с Сонькой, уверяли взбудораженные подруги. Куда она, умница-разумница, поехала, зачем? А в квартире с видом поселился Никин младший брат.

Первое время из Югославии поступали вполне обнадеживающие вести. И главное, отчасти реабилитирующие безумный, как тогда многим казалось, Никин поступок. Подслеповатый велосипедист едва ли не по прибытии к месту назначения получил отставку, а Ника занялась кандидатурой пожилого профессора Белградского университета…

Пять лет назад Ника и Соня Войтановские вернулись в Петербург. Брат уехал на ПМЖ в Штаты, так что прежняя квартира снова поступила в Никино распоряжение. Теперь Ника была вдова: ее профессор умер от сердечного приступа, после того как в их белградский дом попала американская бомба. Петербург казался Войтановской спасением от пережитого кошмара. И все бы хорошо, но Нику не брали на работу по специальности. Дело в том, что она все эти годы не работала, очарование юности осталось в прошлом, и теперь, куда бы она ни пришла в поисках, ее встречали вопросами об опыте и образовании. С положением корреспондентки районной газеты, которую бесплатно раздавали прохожим у метро «Сенная», она мириться, конечно, не собиралась. Ника Войтановская мечтала открыть свою газету, свое дело. Но у нее не было для этого денег, или, как она сама говорила, округлив глаза: « Таких денег». Одно радовало — Сонька. И на гимнастику ее хватало, и на музыку, и на шахматы (первый юношеский разряд она получила еще в Югославии). И перемена мест-то на ней не сказалась: как была круглой отличницей, так и осталась…