Алексей Подъяпольский - Пропавшая история

Самое же невероятное то, что всё дальнейшее могло быть рассчитано при активном участии Панютиной. Говоря современным языком, имел место «сговор лиц для преступного завладения чужим имуществом с целью обогащения», причём эти «лица» явно любили друг друга.

Капитан становится любовником Салтыковой. Сколько времени ему на это понадобилось — неизвестно, но вряд ли много, ведь даже товарищ О. Бендер знал, что с вдовушками дело иметь легче всего!

Тютчев, скорее всего, «развязал язык» Салтыковой с помощью алкоголя во время очередного свидания. Драгоценности наверняка хранились где-то в тайнике, пьяная Дарья Салтыкова могла подробно рассказать о нём и даже показать любовнику сокровища. Она не боялась, что офицер и дворянин пойдёт на преступление в отношении вдовы-дворянки.

Ограбление произошло, судя по логике событий, в конце января или начале февраля 1762 года. Салтыкова, не ожидавшая от офицера и дворянина такой подлости, сначала могла попытаться вернуть украденное «по-хорошему». Но капитан, судя по его характеру, мог запросто «послать» бывшую любовницу, добавив при этом, что, мол, пусть только попробует куда-либо пожаловаться — он такое про неё расскажет, после чего Дарье даже Сибирь раем покажется!

Салтыкова догадалась, что Тютчев знает о ней многое, и поняла, что драгоценности он не отдаст. Ей оставалось только отомстить, что она и пыталась сделать минимум два раза.

Двумя попытками… взорвать дом Панютиной Салтычиха на столетия опередила современных террористов, но и Тютчев с Панютиной на столько же предвосхитили современных мошенников — абсолютно правы многие исследователи, что Россия и русские во многих областях часто оказываются впереди остального мира!

Попытка Салтыковой устроить засаду на «идеальную пару» провалилась из-за неких «добрых людей», которыми могли быть… крепостные Салтычихи, ненавидевшие свою барыню-садистку и обрадовавшиеся тому, что кто-то сумел хоть как-то причинить зло ей самой.

Две попытки взорвать дом Панютиной не удались именно по этой причине — конюхи Иванов и Леонтьев должны были так ненавидеть свою хозяйку, что не побоялись наказания за неисполнение приказа.

Потом Дарья Салтыкова была арестована, началось следствие. Дело было очень «громким», если вошло в российскую историю.

Но неужели Салтыкова, даже будучи неграмотной, не могла сообразить, что и в этой ситуации у неё есть шанс отомстить Тютчеву, обвинив его, офицера и дворянина, в ограблении «бедной вдовы»?

Следствие по делу Салтыковой длилось шесть лет, но, как записано в протоколах, «блудное её, Салтыковой, житие с капитаном Тютчевым» доказано не было.

Доказательств могло не быть по следующим причинам.

Все свидетели, кто так или иначе привлекался к делу, должны были отрицать факт знакомства Тютчева и Салтыковой, и в первую очередь это должны были отрицать крепостные Салтычихи. Они понимали (очень возможно, при «подсказке» из соседнего поместья), что подтверждение факта знакомства их барыни с капитаном может привести к тому, что Салтычиха вернётся домой и им будет ещё хуже. Этого никто из её крепостных желать не мог никак, а посему в деле Салтыковой мог иметь место «сговор свидетелей» с целью всем миром «утопить» обвиняемую, которую все свидетели боялись и ненавидели.

Но если имя Тютчева всё же упоминается в протоколах дела, то это является косвенным подтверждением того, что Салтыкова всё же попыталась обвинить капитана в краже. И вот здесь придётся снова вспомнить её деда, думного дьяка Автонома Иванова.

Его «имение» насчитывало 19 тысяч крепостных крестьян, и наверняка у столь богатого человека ещё имелись и драгоценности. Продав поместья, дьяк ещё больше увеличил количество сокровищ и их общую стоимость, за которую и 1760-х годах можно было купить не меньшее число крестьян.

Но Николай и Пелагея Тютчевы приобрели всего 2717 душ, причём на мужа приходилась 1641 душа, а на жену 1074 (странно, но в сумме почему-то получается 2715!). Тютчев владел 60% капитала, его жена имела 40%. «Контрольный пакет» имел глава семьи, и даже в этом Тютчевы если не опередили, то уж точно шли наравне с Западом, разделив таким образом «неправедно приобретённые» сокровища, от которых на их долю досталось немногое!

Шесть лет шло следствие по делу Салтычихи, а если она смогла додуматься до идеи взрыва дома чуть ли не в центре Москвы, то женщина она была достаточно сообразительная, хоть и неграмотная. На первом же допросе Салтыкова могла рассказать о Тютчеве всё, и того могли вызвать для дачи показаний.