Леонид Платов - Страна Семи Трав (Повести о Ветлугине - 2)

Зато теперь уж роды Нерхо и Нгойбу были полностью очищены от "скверны" и могли наконец перешагнуть порог сказки.

Железный век остался у них за спиной. Двери в каменный век со скрипом закрылись за ними!..

Мы были так поглощены постепенно развертывавшейся трагической и наивной одновременно историей "детей солнца", что, только подняв глаза, увидели, что к нам присоединились Неяпту и Кеюлькан.

- Я пришел, Тынкага, - просто сказал Кеюлькан.

Петр Арианович внимательно осмотрел его с головы до ног. Следов крови на нем не было.

- Где Ланкай?

- Он убежал и спрятался в Долине Алых Скал.

- Хорошо, Кеюлькан. Не хочу, чтобы твои руки были испачканы кровью убийцы.

Кеюлькан молчал, опустив голову.

- Ланкай вернется, - продолжал Петр Арианович тоном, не терпящим возражений. - Я обещаю тебе, что Ланкай будет наказан.

Кеюлькан послушно присел на траву у ног Петра Ариановича. Он дышал бесшумно, но широкая грудь его учащенно поднималась и опускалась.

- А Маук, Маук? - напомнила Лиза Савчуку.

Да, Маук! Воображение постепенно облекало Маук живой плотью.

Геральдическая птица как бы вернулась к своему первобытному состоянию: снова превратилась в тотем. Ведь гербы возникли из тотемов, то есть тех животных и птиц, которые, по представлениям первобытных людей, покровительствовали роду. Эмблемой Англии сделался лев, Франции - петух. Целая стая орлов разлетелась в разные страны. Одноглавый черный угнездился в Германии, двуглавый черный - в России, двуглавый красный - в Австрии, одноглавый белый - в США и т.д.

В горах Бырранга уцелела тень двуглавого орла.

Не надо забывать, что мышление беглых нганасанов было в основном первобытным мышлением. Они жили как бы в мире кривых зеркал. Призраки, чудовища теснились вокруг людей, но были только отражением их собственных мыслей, были их "я", расщепленным, раздробленным...

- Ну а инструкция? - нетерпеливо спросил я.

О, здесь страшное неожиданно обернулось смешным!

Приехавшие в тундру переписчики, вероятно, показывали нганасанам инструкцию с печатью - царскую бумагу. А всякая царская бумага была вообще страшна - с нею связывалось представление о неприятностях, о новых поборах, увеличении ясака. Инструкция с орлом произвела очень большое впечатление на Якагу. Он и решил украсть ее, чтобы тем самым "парализовать колдовство"...

Слушая Савчука, Петр Арианович утвердительно кивал головой.

- Да, так оно и было, - сказал он. - Хорошо зная "детей солнца", я уверен, что все было именно так.

- "Дети солнца" - это ветвь народа нганасанов, - повторил Савчук. Ветвь, отломившаяся от ствола, начавшая засыхать...

"Все стало реальнее и проще, - думал я, слушая Савчука. - Люди из сказки превратились в потерянных людей, в нганасанов, бежавших от переписи в 1897 году. Сказочная Страна Мертвых, она же Страна Семи Трав, представляет собой обычный лес, впрочем, по северным меркам, все же оазис..."

- Но я хотел показать вам Хытындо и Якагу, - спохватился Петр Арианович.

Мы прошли еще немного и очутились подле группы "детей солнца", на которую я вначале не обратил внимания.

У деревянного котла, куда опускали раскаленные на огне костра камни (вода уже закипала), сидел небольшого роста старик с двумя аккуратно заплетенными тощими косицами. Он что-то жевал, но, увидя нас, с усилием проглотил кусок и скорчил злобную гримасу. Сейчас он напоминал разъяренного хищного зверька, который огрызается, даже попав в капкан.

Рядом на груде оленьих шкур сутулилась толстая женщина. Когда мы остановились, разглядывая ее, она не пошевелилась и продолжала смотреть в одну точку. Да, описание, данное Петром Ариановичем в письмах, было очень точным: голова великанши, руки и ноги карлицы.

И это отвратительное существо в течение многих лет властвовало над судьбой ста с лишним человек и даже посягало на жизнь нашего Петра Ариановича!..

- Отойдем от нее! - прошептала Лиза с дрожью гадливости. - Мне будет неприятно, если она посмотрит на меня...

- Алексей Петрович, а ведь уже четверть восьмого, - сказал Савчук, взглянув на часы. - Пора разговаривать с Новотундринском...

Мы захлопотали подле рации. Вокруг с сосредоточенными лицами стояли "дети солнца".

Сначала в лесистый склон ущелья плеснула какая-то заокеанская волна, неся на своем гребне танцующую пару. Потом кто-то насморочным голосом, со странной настойчивостью подчеркивая окончания слов, сказал: "Родион, Елена, Павел, Кирилл, Анна". Повторяю: "Репка! Звено товарища Репки на копке свеклы, перевыполняя..." Его заглушил деловитый щебет морзянки.