Наталья Пушкарева - Частная жизнь женщины в Древней Руси и Московии. Невеста, жена, любовница

В литературных произведениях XVII века можно найти первые упоминания о том, что девушке и женщине «соромно» раздеваться при слугах-мужчинах, особенно если это слуги «не свои» («како же ей, девичье дело, како ей раздецца при тебе? — Так ты ей скажи: чего тебе стыдиться, сей слуга всегда при нас будет…»). Подобного взгляда на постыдность обнажения, особенно в отношениях с законной супругой, в среде «простецов» невозможно даже предположить: пословицы о стыде говорят о разумной естественности в таких делах («Стыд не дым, глаз не выест», «Стыд под каблук, совесть под подошву»). [349] «Наивная беспечность, с которой все, вплоть до интимнейших сцен, происходило в присутствии посторонних» являлось, по мнению Й. Хейзинга, типичным для «обиходных форм любви в Средневековье». См.: Хейзинга Й. Осень Средневековья. М., 1988. С. 135; ср.: Снегирев. С. 115.

Тогда же, в XVI — начале XVII века, в назидательных сборниках появилось требование раздельного спанья мужа и жены в период воздержанья (в разных постелях, а не в одной, «яко по свиньски, во хлеву»), [350] «Устрои ему обычную постелю, сама же с вечера возлегаше на печи бес постели, и мало сна приимаше…» (ПоУО. С. 101). непременного завешивания иконы в комнате, где совершается грешное дело, снятия нательного креста. [351] МДРПД. С. 51, 65, 241; Исповедь. С. 92, 145, 148, 151, 161, 279; раздельное спанье могло быть осуществлено лишь в домах элиты; особо строго к требованию «опочивать в покоях порознь» относились в царской семье (см.: Котошихин. С. 14); простой народ спал «на печи, рядом мужчины, женщины, дети, слуги и служанки, под печами мы встречали кур и свиней» (Олеарий. С. 203, 222); Требник 1606 г. // Collection of Printed Slavonic Books. University of Toronto. № 49. P. 671; Русский требник. XVI в. // Болгарская национальная библиотека. София. Рукописный отдел. N.246 (103). Л. 135. Эпизод «Повести о Еруслане Лазаревиче», рассказывающий о том, что герой «забыл образу Божию молиться», когда «сердце его разгорелось» и он «с нею лег спать на постелю», позволяет предположить, что и для мужей, и для «женок» нормой являлась непременная молитва перед совершением «плотногодия». Достаточно строгим оставалось запрещение вступать с женой в интимный контакт в дни ее «нечистоты» (менструаций и шести недель после родов). [352] ПоЕЛ. С. 309; Несмотря на положительное влияние этой рекомендации на здоровье женщин, «подтекст» ее был отнюдь не гигиенический. Женщина считалась «ответственной» за временную неспособность к деторождению, любое же кровотечение могло означать самопроизвольный или, хуже, специально инициированный аборт (отсюда — требование немедленно покинуть храм, если месячные начались у нее в церкви). Также в Европе: Flandrin J. L. Un Temps pour embrasser… P. 73–82. Осужденную на казнь женщину в Московии в течение этих 6 недель не подвергали наказанию, равно как беременную — до родов и 40 дней после их. См.: Законодательные акты Русского государства второй половины XVI — первой половины XVII в. Л., 1986. № 244. С. 179. Применение контрацепции («зелий») наказывалось строже абортов, который, по мнению православных идеологов, был единичным «душегубством», а контрацепция — убийством многих душ. [353] МДРПД. С. 59, 61,64; РИБ. Т. VI. С. 57; 5 лет епитимьи за аборт против 7 лет за контрацепцию: Требник 1656 г. // Hillandar collection. Hillandar Library. Ohio State University. № 170. Л. 89 п.

Наказания и штрафы за контрацепцию и аборты возрастали, когда речь шла о внебрачных интимных связях московиток. Подобные «приключения» нередко разнообразили их частную жизнь, хотя «прелюбы» (адюльтер) карались строже «блуда» (сексуальных отношений вне брака). [354] МДРПД. C. 41, 127, 152; РИБ. Т. VI. C. 870–871. Тем самым подтверждалась патриархально-иерархическая основа семейных отношений: жена-изменница выставляла мужа на посмешище, нарушая традицию подчинения (в тексте одной из повестей XVII века это выражено в восклицании одной из «согрешивших»: «Владыко, [яз] не сотворих любодейства, ниже помыслех на державу (власть. — Н. П .) твою…» [355] ПоЦиЛ. С. 430. ). О том, что авторы нравоучений о злых женах-прелюбодейницах и блудницах списывали их портреты с натуры («тако сотвори, еже не любити ей мужа своего, но возлюбити есми того» юношу, «мужа же своего не хотя и имени слышати») — говорит немалое число летописных и иных рассказов, [356] ПСРЛ. Т. I. С. 34. Под 980 г.; Т. II. С. 106. Под 1173 г.; С. 135–136. Под 1187 г.; С. 136–138. Под 1188 и 1190 гг.; ПоКГ. С. 9; «и воссташа играша плясанием и по плясании начаша блуд творити с чюжими женами и сестрами» (ПДРЦУЛ. Вып. 3. СПб., 1897. С. 104); в поздних источниках — переводных фацециях XVII в. — явление это нашло отражение в некоторых комментариях и добавлениях, дописанных переводчиками в Московии. См.: Фацеции. С. 14, 32, 41, 45. а также колоритные изображения греховных связей на поздних фресках. [357] Фрески церкви Иоанна Предтечи в Ярославле. Сер. XVII в. // ИРЛ. Т. II. М.; Л., 1948. С. 178.