Константин Соловьев - «Во вкусе умной старины…»

Своего рода «семейные» отношения проглядываются во всех сторонах поместного быта. Скажем, иностранку Вильмот поразила «такая манера»: при входе в барские покои слуги не стучатся, и, следовательно, могут застать бар в любой, может быть и не совсем удобной для постороннего глаза ситуации [67] Письма сестер М. и К. Вильмот… С. 232. . Слуг не стеснялись, но не так, как не стесняются мебели, а так, как не стесняются своих домашних. Были, конечно, в подражание Европе, попытки дистанцироваться от слуг. В. Селиванов пишет о своем дедушке Павле Михайловиче, у которого лакеям полагается ходить неслышно и никогда не поворачиваться к господам спиною, но сам же мемуарист и оговаривается, что «у скромных деревенских помещиков это было необыкновенно» [68] СЕЛИВАНОВ В.В. Указ. соч. Т. 1. С. 25. . Еще один показатель таких полусемейных отношений — широко распространенная грамотность дворовых. Архитектор П. Гусев, будучи крепостным мальчиком, ходил в специальную школу, заведенную помещиком Хлюстиным, чтобы своим детям «доставить образованных слуг» [69] Щукинский сборник. Вып. 2. С. 168. .

Такие близкие отношения постоянно омрачали сами слуги — своей ленью и пьянством. Пьянство дворовых — неотъемлемая примета помещичьего быта и «Божье наказание» помещиков. При большом количестве слуг, работы для каждого из них в доме помещика было в несколько раз меньше, чем, скажем, в обычной крестьянской семье. Ее было не сравнить с трудом в поле, на мануфактуре или даже работой купца, приказчика, управителя. Это сравнительное безделье и близость к водке в помещичьем доме развращали слуг. Н. Муравьев-Карский вспоминает эпизод, когда они с братьями, отправляясь в армию, заехали в отцовское пустующее поместье. От радости, что явились молодые господа, «к вечеру перепилась почти вся дворня, причем не обошлось без драк и скандалезных происшествий, в коих нам доводилось судить ссорившихся и успокаивать шумливых убедительными речами» [70] МУРАВЬЕВ-КАРСКИЙ Н.Н. Указ. соч. С. 81. .

Колоритнейший персонаж — повар Дмитрий, купленный в Москве со всем семейством «за большие деньги» — фигурирует в записках А. Смирновой-Россет. Когда Дмитрий напивался, он выбрасывал приготовленный обед на пол и грозился перерезать всех господ «как куриц». Оставшиеся без обеда господа жевали бутерброды и ждали окончания запоя, пока привязанного к дереву повара обливали холодной водой [71] СМИРНОВА-РОССЕТ А.О. Указ. соч. С. 36. .

Пьянство дворовых было главной причиной наказаний. К ним мы сейчас и перейдем. Но прежде отметим важную подробность: большое число фактических наказаний таковыми не считались ни юридически, ни морально. До середины XIX века наказания вообще применялись «по усмотрению» помещика, и лишь в 1845 году были приведены в систему с введением предельных норм: порка розгами — до 40 ударов, палками — до 15, арест — до 2-х месяцев и т. д. [72] РОМАНОВИЧ-СЛАВАТИНСКИЙ А.В. Дворянство в России от начала ХVIII в. до отмены крепостного права. Киев, 1912. С. 298–299.

До этого существовало два типа наказаний. Первый — с использованием государственной власти — ссылка в Сибирь или отдача в солдаты. Близко к этому стояла ссылка лентяев и пьяниц, как «вредных людей», в отдаленные поместья. Второй тип — домашние наказания. Причем «битье» дворовых, когда барин (а чаще барыня) мог щипать, таскать за волосы, давать подзатыльники и оплеухи, или, как помещица Шепелева, бить провинившихся девок башмаком, снятым с ноги, собственно наказанием не было [73] БЛАГОВО Д. Указ. соч. С. 96. . Это было частью все того же «семейного» отношения помещика к дворовым. Селиванов вспоминал, что тетушка его Варвара Павловна, «рассердившись на кого-нибудь из людей или девок, кричала, топала ногами, выходила из себя, и подчас била чем попало» [74] СЕЛИВАНОВ В.В. Указ. соч. Т. 1. С. 99. . Но и обучая грамоте своих племянников, та же тетушка применяла «тумаки и трепки за волосы» [75] Там же. С. 13. .

Такое обращение с дворовыми было типично для середины XVIII века, но к концу его в высшем слое дворянства, связанном с двором и жизнью в столицах, оно постепенно изживалось, и выглядело уже неприличным. Граф М. Бутурлин писал, что уже его отец всех дворовых называл «голубчик», а в виде наказания только повышал голос [76] БУТУРЛИН М.Д. Указ. соч. // Русский архив. 1897. № 3. С. 423. . Вместе с тем справедливое наказание дворовых оставалось важной обязанностью помещика. Оно отличалось от простого «битья» и по содержанию и по форме. Во-первых, наказанию подлежали действительно серьезные проступки: пьянство, воровство, побег. Во-вторых, наказание, как это бывает и в государстве, отделялось от обычной жизни и соответствующим образом обставлялось. Наказывали в специально отведенных для этого местах — в углу двора, на конюшне, в особой комнате. Наказание сопровождалось наставлением и поучением.