Александр Плотников - Визитная карточка Флота

А потом... потом Урманову самому стало ясно, что неспроста он задержался с тетушкой возле кормового флага. На палубе появились молодые Русаковы. Они шли как школьники, взявшись за руки, смотрели друг на друга, никого не замечая вокруг. На верхней площадке трапа Игорь обнял и поцеловал жену, затем, резко повернувшись кругом, зашагал прочь. Только тогда Ирина вскинула голову, увидела командира и сказала с легкой улыбкой:

- Счастливого плавания, Сергей Прокофьевич.

- Спасибо, - ответил он едва шевельнувшимися губами...

Ровно в десять крейсер взбудоражили пронзительные авральные звонки. Они соловьями заливались во всех помещениях и на всех палубах корабля. Капитану медицинской службы Свирю по авралу некуда было бежать, и он устроился на крыле ходового мостика. Глядел, как убрали сходню. Теперь с землей "Горделивого" связывали лишь стальные канаты швартовов. Их выбрали на борт, корма крейсера задрожала, гребные винты взбили серые шапки пены. И сразу же сердитые мелкие волны оттолкнули назад причальную стенку.

Оркестр заиграл традиционную в этих случаях мелодию:

Как провожают пароходы,

Совсем не так, как поезда...

Когда в слепящих солнечных отблесках пропал маяк, долго белым карандашом висевший над горизонтом, Свирь покинул мостик и спустился в кают-компанию. Там сидела группа штабных офицеров - они вышли на "Горделивом" для контроля и записи параметров зачетной ракетной стрельбы. Как только крейсер отстреляется, корабль обеспечения снимет их и доставит обратно в базу.

- А, товарищ эскулап! - шумно приветствовал Свиря один из них. - Вы знаете, кому живется весело, вольготно на флотах? - и, не дожидаясь ответа, продолжил речитативом:

Лекторам-культурникам,

Начпродам, физкультурникам,

Ретивым адъютантам,

Военным музыкантам,

Фотографам, художникам,

Гидрографам-картежникам,

Медведям и собакам,

А лучше всех... врачам!

"Вы, любезный посредничек, видать, хватанули отходную чарку", мысленно усмехнулся Свирь, а вслух отшутился:

- Зависть - пережиток прошлого, товарищ капитан третьего ранга.

Его находчивость была оценена поощрительным смешком присутствующих.

Свирь прошел в угол к сверкающему зеркальной чернотой роялю и заиграл совсем тихо, так что звуки замирали, едва успев возникнуть. Затем аккорды стали крепнуть, набирать звучность и силу, в лад вступили басовые ноты.

Мелодия полонеза Огинского, который называют еще "Прощанием с Родиной", заполнила кают-компанию.

Штабные офицеры, как по команде, обернулись к роялю, прервав на полуслове разговор, затихли, слушая музыку. Хотя им предстояло короткое, всего лишь двухсуточное, плавание на "Горделивом", все они были профессиональными моряками и понимали, как нелегко на много месяцев расставаться со всем, что по-человечески дорого и близко...

Едва переступив комингс, замер возле двери и дублер инженера-механика Павел Русаков. Он всю жизнь кормился морем, возмужал возле него, но впервые отправлялся в такие дальние дали и потому испытывал какое-то странное душевное томление, смесь радостного ожидания с неясной затаенной тревогой.

- Исключаю вас, доктор, из списка вольготников! - закричал веселый посредник. - Вы просто клад для экипажа в дальнем плавании...

Но на посредника цыкнули другие слушатели, попросили Свиря сыграть что-нибудь еще, да и самому ему не хотелось закрывать рояль.

В кают-компании появились и корабельные офицеры, на вахту заступила первая боевая смена, двум остальным разрешили от мест отойти. Они торопливо рассаживались по креслам, стараясь не скрипеть пружинами, и слушали, затаив дыхание.

Давно капитану медицинской службы не приходилось играть так легко и раскованно. Он сидел у рояля до полного изнеможения.

- Концерт окончен, - захлопнув крышку, наконец сказал Свирь.

Кают-компания поблагодарила его рукоплесканиями, которые не обидели бы даже профессионала.

- Большое спасибо, Вячеслав Борисович, за доставленное удовольствие, - пожал ему руку замполит Валейшо. - И разрешите иметь вас в виду на будущее.

Свирь кивнул, думая при этом, как бы порадовалась мама его сегодняшнему успеху. Всю жизнь она проработала аккомпаниатором в хореографическом училище и свою любовь к миру чарующих звуков старалась передать двум сыновьям. Старший, Володя, уже в шесть лет удивлял слушателей исполнением пьес Моцарта и Шопена. В сорок первом он с отличием закончил музыкальное училище, но вместо консерватории ушел добровольцем на фронт. В сорок третьем младший лейтенант Владимир Свирь пал смертью храбрых возле деревни Прохоровки на Курской дуге.