Виктор Баранец - Генштаб без тайн

Министр обороны Павел Грачев, поначалу поклявшийся, что не выведет своих солдат в «голые заснеженные поля», затем был вынужден принять навязанные ему Кремлем и МИДом правила игры и, в конце концов, щелкнул каблуками перед президентом, докладывая об успешном выводе частей. Хотя правды ради надо сказать, что однажды Павел Сергеевич все же нашел в себе мужество публично признать, что не сдержал слова.

Наши «прибалты» громко скрежетали зубами: в прессе прокатилась волна материалов о жутком положении полков и дивизий, изгнанных с берегов Балтийского моря. Офицеры и их жены говорили далеко не теплые слова в адрес высшей власти за «человеческую заботу о них»…

И здесь было бы большим грехом перед истиной умолчать о том, что российские власти все же пытались решать эту проблему. В соответствии с распоряжением Президента и правительства РФ Министерство обороны в 1992 году совместно с другими ведомствами разработало проект Государственной программы вывода российских войск с территорий других государств, их размещения и обустройства на территории России (хотя такой документ, безусловно, должен был появиться на свет еще до Беловежья).

После долгих бюрократических проволочек Госпрограмма была введена в действие указом Президента РФ от 24 июня 1993 года. Она предусматривала строительство 126,7 тыс. квартир, свыше 580 объектов соцкультбыта, около 460 казарм и более 2300 хранилищ для техники, вооружения и материально-технических средств. Для выполнения задач Программы планировалось выделить из федерального бюджета ассигнований на сумму 427,8 млрд рублей.

Однако эта Госпрограмма, как и десятки других в условиях нарастающего финансового, правового кризиса и беспомощности властей, была сорвана. Из-за слабого контроля со стороны государства многомиллиардные суммы, выделенные на строительство жилья для военных, нередко попадали в руки преступных мафиозных группировок и исчезали в неизвестном направлении.

Мне запомнился скандал, связанный со строительством двухсотквартирного дома для военных в Смоленске, на улице Дохтурова: в то время, когда по планам МО там уже должно было завершаться возведение стен, на пустыре не было забито даже колышка. Потом выяснилось, что наши же минобороновские финансовые воротилы отдали деньги на прокрутку своим бывшим сослуживцам, открывшим коммерческую фирму под загадочным названием «TIR».

Сегодня особенно хорошо видна бестолковость той части замысла Госпрограммы, которая касалась строительства огромного числа казарм и хранилищ: если бы изначально Кремль располагал четкой стратегией сокращения армии, то он бы, разумеется, не давал разрешение строить то, что всего лишь через три года окажется ненужным или построенным не там, где это было необходимо в соответствии с новой военной доктриной.

Возвращение огромных масс войск на неподготовленные места дислокации в России привело к тому, что десятки тысяч «лишних» офицеров и прапорщиков, не имея возможности обрести крышу над головой, покидали армию.

Главный штаб Сухопутных войск докладывал в Генштаб:

«…Из-за низкой зарплаты, трудностей с обеспечением жильем, неудовлетворенности службой многие офицеры увольняются из Вооруженных сил. Только за 10 месяцев 1993 года уволилось по собственному желанию около 10 тыс. офицеров Сухопутных войск. Из них около 57% составляют офицеры в возрасте до 30 лет».

Количество офицеров, особенно в среднем, основном звене — рота-батальон-дивизион, — стремительно сокращалось. В некоторых дивизиях и полках кадровики по полгода не могли подобрать кандидатуры для замещения вакант-ных должностей командиров взводов и рот.

В 1992 году из Вооруженных сил было уволено почти 50 тысяч офицеров. Причем более 40 тысяч из них ушли по собственному желанию и были в возрасте до 30 лет, а 5300 — до 23 лет. То уходили не просто молодые офицеры, то уходило будущее Российской армии.

Динамика сокращения офицерского корпуса в дальнейшем выглядела так: в 1993 году — более 20 тысяч, в 1994 — более 25 тысяч, в 1995 — более 20 тысяч, в 1996 го-ду — более 21,5 тысячи офицеров, достигших предельного возраста состояния на военной службе. Из армии продолжает вымываться ее костяк. В 1996 году руководство МО вынуждено было впервые признать, что офицеров из армии уходит больше, чем прибывает в войска после училищ.

Почти 30% выпускников военных училищ расторгали контракты сразу же перед направлением в войска. Среди них широко распространилась псевдоэпидемия психических и иных заболеваний. В кадровый голод внесла свой вклад и Чечня: некоторые офицеры, прибыв на побывку с войны (как, например, в 45-й дивизии ЛенВО), обратно на фронт не возвращались даже под угрозой военного трибунала.