Виктор Баранец: Генштаб без тайн

В Генштабе все громче начали говорить о жизненно важной необходимости возвратить войскам Противовоздушной обороны страны статус самостоятельного вида Вооруженных сил. И это значило, что «маршал оптимизации» терпит серьезное фиаско — его реформаторские свершения оказались не соответствующими характеру современной войны. Более того, в Генштабе пришли к выводу, что разрушенная «советская» система функционирования Военно-космических сил и Ракетно-космической обороны тоже требует скорейшего восстановления с учетом требований времени.

Война в Югославии заставила многих российских политиков и военных стратегов серьезно задуматься и над тем, почему концепция военной реформы при Сергееве была принята в отсутствие новой военной доктрины России и таким образом получалось, что мы поставили «телегу впереди лошади». На закрытом заседании парламентского Комитета по обороне, куда был в авральном порядке предъявлен новый проект военной доктрины, генералам был задан прямой вопрос:

— Как могло случиться, что Генштаб не сумел спрогнозировать ситуацию на Балканах, которую предвидели даже далекие от военной стратегии и разведки гражданские люди?

Внятного ответа не последовало.

На тот же вопрос вскоре пришлось отвечать и самому начальнику Генерального штаба Анатолию Квашнину. Он заявил, что все было просчитано и предсказано в ежегодном прогнозе, предъявляемом президенту.

У меня не было никаких оснований не верить этим словам Квашнина, тем более что мне собственными глазами довелось видеть документы прогноза. Начальник Генштаба говорил правду. Получалось, что Верховный Главнокомандующий проигнорировал документ ГШ, в котором, кстати, содержались и конкретные предложения, касающиеся позиции России на Балканах в связи со зреющим военным конфликтом.

И так было уже не в первый раз. Еще в 1995 году тогдашний начальник Главного разведывательного управления Генштаба генерал-полковник Федор Ладыгин передал через Александра Коржакова Ельцину материал, в котором на основе добытых нашей резидентурой сведений не только предсказывал сценарий поведения Североатлантического альянса на Балканах, но и предлагал Верховному Главнокомандующему план конкретных контрмер. Ельцину необходимо было всего лишь поставить на документе «Согласен» и расписаться — и тогда бы Югославию не терзали бы «Томагавки», F-117А и В-2…

Мне много раз приходилось беседовать с высшими генералами о том, почему такое происходит. Почему нужные и своевременные идеи военных, касающиеся реформы армии, укрепления обороны России и ее международных военно-политических позиций, часто «умирают» в кремлевских столах, а некоторые сырые и даже вредные для обороны страны документы, представляемые Верховному Главнокомандующему министром обороны, тут же «подмахиваются»? Ответ чаще всего был один: «Потому что Ельцин человек, а человеку свойственно ошибаться».

Мне думается, тут есть и еще одна важная причина. Слишком ущербен существующий механизм высшей исполнительной власти, при котором судьба страны и армии отдается зачастую на откуп одному человеку, «которому свойственно ошибаться»…

Он ошибался много раз и очень серьезно. Есть и его большая вина в том, что почти за десять последних лет экономические и военные реформы в России оказались проваленными. Чем ближе к закату его политическая карьера, тем громче заявляют об этом резко осмелевшие недавние единомышленники, уже «положившие глаз» на президентское кресло в Кремле.

— Россия потеряла десять лет впустую, — заявил весной 1999 года на съезде движения «Отечество» мэр Москвы Юрий Лужков.

Один из наиболее вероятных кандидатов на главный государственный пост в России сказал слова, которые вызвали ядерный взрыв аплодисментов…

А я почему-то вспомнил как во время многотысячного предвыборного митинга летом 1996 года на Васильевском спуске Лужков громче всех скандировал:

— Ельцин — победа!