Первая попытка решить эту проблему была предпринята года четыре назад, когда Государственная дума РФ инициировала вопрос об издании Закона об обязательном опубликовании списков погибших военнослужащих. Но поскольку высшие исполнительные власти страны и силовые ведомства были не заинтересованы в этом, они явно и скрыто противились принятию такого Закона. Его до сих пор нет.
Когда власть не способна принимать нужные обществу правовые акты, начинается самодеятельность. Появляются так называемые внеправительственные органы, общественные комиссии, инициативные группы, которые начинают делать то, чего не делает государство.
В России, несмотря на отсутствие Закона об обязательном опубликовании списков военнослужащих, погибших в ходе боевых действий, после чеченской войны такие списки все же были обнародованы по инициативе газеты «Комсомольская правда» в 1996 году (на их основе была издана Книга памяти, первое после революции 1917 года подобное издание).
Но какую бы благородную дань мы ни воздавали мертвым, к жизни их не вернуть.
Можно понять смерть людей от несчастного случая. Но самое трагичное, когда таким «несчастным случаем» со страной становятся ошибки высшей государственной власти, по воле и вине которой вспыхивают войны. Однажды Ельцин сказал:
— Чеченская война — моя самая большая ошибка.
Такие ошибки невозможно отличить от преступлений.
Когда комиссия Государственной думы по этой причине затеяла запоздалый импичмент Ельцину, многие его сторонники с наглой ухмылкой твердили в телекамеры: «Ничего из этого не получится». Развязать, понимаешь, «по ошибке» преступную войну — получается. Нести за это ответственность — хрен вам.
Клинтон несколько раз засунул член практикантке Белого дома в рот — его прокуроры наизнанку вывернули. А у нас невозможно даже представить такое, чтобы Ельцин давал Генпрокурору показания. Наоборот — да. У нас президент выше Закона.
Даже после нескольких войн на Кавказе (армяно-азербайджанская, грузино-абхазская, чеченская) и многочисленных вооруженных конфликтов, которые продолжаются до сих пор, там не уменьшается, а растет количество танков, артиллерийских орудий, реактивных установок, стрелкового оружия, боеприпасов, боевых машин, гранатометов. Возникают резонные вопросы: откуда в этом регионе столько оружия? Где берутся запчасти для боевой техники, боеприпасы, 95% которых производится только в России?
В советскую пору Генеральный штаб всегда придавал особое значение Кавказу, рассматривая его как стратегическую крепость на юге Союза. После Второй мировой войны в штабах наших вероятных противников разрабатывались сотни возможных планов боевых действий на случай вторжения в СССР, но не было ни одного, в котором бы не предусматривались отсечение и захват Кавказа.
Особым военно-стратегическим значением региона объяснялось и то, что здесь была нагромождена беспрецедентная по уровню концентрации масса вооружений и боевой техники, военных арсеналов, баз, складов. Закавказье на душу населения (более 16 миллионов человек) и на единицу площади (186 тысяч квадратных километров) было и остается одним из самых милитаризованных регионов не только в бывшем СССР, но и во всем мире.
В полосе шириной 300 и протяженностью 700 километров были созданы инфраструктура и запасы для Закавказского военного округа, в состав которого входило три объединения: 4-я общевойсковая армия (дислоцировалась на территории Азербайджана), 7-я общевойсковая армия (Армения), 31-й армейский корпус (Грузия), а также части и соединения 19-й отдельной армии ПВО, 34-й воздушной армии, Каспийской флотилии, бригады кораблей Черноморского флота (штаб — Поти) и большого числа частей, баз, арсеналов центрального подчинения.
Мощь нашей закавказской группировки была такой, что она могла бы на протяжении года автономно вести полномасштабные боевые действия против любого противника на Южном стратегическом направлении.
Не менее внушительной в советские времена была и группировка войск Северо-Кавказского военного округа (он вплоть до конца 80-х годов входил во второй эшелон и считался тыловым). После распада Союза и образования Российской армии положение СКВО на южном фланге кардинально изменилось. Из тылового он превратился в передовой, по этой причине Генштаб принял решение многократно повысить его боевую мощь. По количеству вооружений и боеприпасов СКВО стал примерно в 8 раз превосходить все вместе взятые национальные армии республик Кавказа.
Читать дальше