Виктор Баранец: Генштаб без тайн

В отличие от других ядерных стран, в России до сих пор так и не отработан документ (закон), определяющий порядок передачи президентского «ядерного чемоданчика» лицу, которое будет исполнять обязанности главы государства в том случае, когда Ельцин делать это не в состоянии (в США, например, эта процедура расписана, как говорится, до 14-го колена, вплоть до министра сельского хозяйства).

…Но даже крохотная вероятность того, что может случиться ядерная тревога и кто-то должен будет на нее с помощью президентского «ядерного чемоданчика» мгновенно реагировать, отрезвил ельцинскую свиту. Рассудили так, что чемодан только Часть Власти, а не Вся Власть. Чтобы от греха подальше — можно на какое-то время и поделиться.

И лишь тогда, когда под надзором Дебейки было остановлено президентское сердце, на короткое время Власть и главная ядерная кнопка (которую он с умышленной небрежностью назвал «причиндалами») оказались в руках Черномырдина. Но как только президент пришел в сознание, премьер тут же спешно возвратил Б.Н. его самый драгоценный скарб, — слишком опасно было владеть всем этим под суровым надзором президентской свиты, которая ревниво и бдительно следила за тем, чтобы чужие руки лишний раз не прикасались к священному «монаршему скипетру». Оберегая его, свита заботилась и о себе.

Когда в ноябре 1998 года (а затем — в январе 99-го) президент в очередной раз свалился на койку Центральной Кремлевской больницы и отключился от управления страной — и Власть, и «ядерный чемоданчик» в очередной раз он «забыл» передать премьеру Примакову, — все это лежало вместе с ним в больничных палатах.

И уже, казалось, невозможно было предвидеть самым смелым воображением, наступит ли тот момент, когда «государю» придется разжать свои некогда сильные и цепкие, а сейчас немощные и слабые руки на скипетре Власти или этот скипетр преемнику надо будет вырывать у него из онемевших рук, разламывая пальцы…

С первого дня своего пришествия в Кремль Ельцин постоянно стремился подчинять собственным интересам течение государственной жизни. Годы его правления — это сплошная цепь ухищрений и политических игр, направленных прежде всего на укрепление и оберегание собственной власти. Ельцин приучил, в конце концов, страну к тому, что ему не обязательно управлять государством со своего рабочего места в Кремле. И Россия привыкла к тому, что Ельцин имитировал управление ею с больничной или санаторной койки. И дикторы телевидения, казалось, уже не замечали маразма, когда с радостным восхищением торжественно рапортовали соотечественникам:

— Сегодня Ельцин неожиданно появился на рабочем месте в Кремле!!!

Глава президентской пресс-службы Дмитрий Якушкин с гордостью оповещал российские и иностранные средства массовой информации: «Сегодня Борис Николаевич планирует несколько часов поработать в Кремле…»

При этих словах мне вспомнился прокисший анекдот про пациента психбольницы, который писал родителям: «У нас все хорошо. Сегодня целый день купались в бассейне и прыгали с пятиметровой вышки вниз головой. Нам сказали, что если будем вести себя послушно, то и воды нальют».

Уже который год Кремль приучает Россию жить по дурдомовским правилам…

Когда-то мы сгорали от стыда, наблюдая за немощными и склеротичными кремлевскими старцами, управлявшими гигантской страной. А после знаменитых «гонок катафалков» в начале 80-х годов было много призывов не допускать такого национального позора (помните кощунственную шутку: «Леонид Ильич приступил к исполнению обязанностей, не приходя в сознание»).

Сейчас шутят похлеще. Но Ельцин не уходит. Валится с ног во время визитов. Висит на руках охранников и министров во время торжественных приемов. Месяцами не появляется на работе. А то, о чем он думает, многословно и лукаво комментируют пресс-секретари и помощники: «Борис Николаевич внимательно следит», «Борис Николаевич считает», «Борис Николаевич уделяет огромное внимание…»

На несколько месяцев в году президент становится призраком с голосом своего пресс-секретаря, руководителя Администрации или секретаря Совбеза. Всем понятно, что со здоровьем у него неважно. На этом фоне активная работа премьер-министра пугала и настораживала кремлевских клерков. Пресса все чаще начинала говорить о том, что власть потихоньку переходит в руки Примакова. И тут еще не оклемавшийся от хвори Б.Н. ни с того ни с сего принял решение слетать на похороны короля Иордании. Примаков его отговаривал: