Виктор Мануйлов - Иду на вы!

– Довольно! – оборвал Святослав нескончаемый поток слов хитрого иудея. – Можешь возвращаться к своему царю и сказать ему, зачем я иду со своим войском… если успеешь достичь стен его дворца раньше моего войска. В третий раз тебе лучше со мной не встречаться: останешься без головы. – И, повернувшись к тысяцкому Путяте: – Посольскую охрану разоружить, коней забрать! Пусть идут пешком. – Посмотрел на реку: – Ну, что ж, туман рассеялся, пора в дорогу.

Затрубили рога, забили барабаны, заплескалась вода под дружными ударами весел, и вот уже головные ладьи, вспарывая воду острыми ромейскими ножами, клином уходящими под воду, приспособленные резать толстые, пропитанные рыбьим жиром канаты, начали выходить на стрежень, и солнце, поднявшееся над заречными далями, плескалось в речных волнах ярко оперенными утками-нырками.

На одной из ладей завели песню, слов слышно не было, но тягучий мотив, разрываемый на ритмические части, плыл над водой, отражаясь от берегов, и казалось, будто сама река подбадривает гребцов и задает ритм гребле.

Ибн Эфраил стоял на берегу, окруженный своими слугами и воинами-хорезмийцами, и с тоской смотрел на проплывающие мимо ладьи и ошивы с многочисленными воинами. Конца краю не было этому движению, точно все, что раньше покорно склонялось перед волей хазарских царей, вдруг разогнулось и двинулось по этой реке, такое же бесконечное и неудержимое, как и сама река.

Непрочным оказался заплот из бревен, наскоро устроенный поперек и не реки даже, а лишь ее главного протока между берегом и длинным островом, поросшим косматыми ивами: первая же ладья вспорола его, точно нитку, хотя и сама пострадала от ударов бревен в свои борта, и ее едва успели подтянуть к берегу: так быстро наполнялась она водой через проломы.

Увидев, что заплот не помог, тут же пустилось наутек и то немногочисленное войско, которое должно было задержать русов на этом рубеже, дав тем самым каганбеку собраться с силами.

Мощное течение подгоняло ладьи и ошивы, подул свежий северный ветер, наполнил паруса, и ладьи, взяв неповоротливые ошивы на буксир, понеслись вперед с удвоенной скоростью. Шли целый день, не останавливаясь, и к вечеру вдали показались белые стены и башни. Они вырастали из воды, тянулись к небу, величественные, точно огромная ладья, сработанная самими богами.

Князь Святослав приказал править к правому берегу: не имело смысла штурмовать такие стены, основательно к штурму не подготовившись.

Но едва ладьи приблизились к берегу, поднимающемуся в иных местах вровень с бортами, как из кустов появилось великое множество воинов с луками и стало осыпать русов стрелами, закидывать камнями из пращей и дротиками. Прикрывшись щитами и обнажив короткие мечи, русы дружно бросились вперед по шатким сходням, рубя врагов направо и налево. Скоро берег был очищен от неприятеля, и Святослав, сев на коня, сопровождаемый сотней дружинников, объехал широкое поле с редкими невысокими холмами и оврагами и небольшой речушкой с топкими берегами, камышом и тальником. Здесь, прикрывшись с тыла и правого фланга этой речушкой, загибающейся к югу, а с левого фланга полноводным Итилем, он приказал строить лагерь по всем правилам военного искусства ромеев: рвы, земляные насыпи, колья, большие деревянные щиты. Судя по тому, что вдали из облаков пыли то и дело появлялись конные отряды, главная битва произойдет на этом поле в виду царского города.

Еще полыхала вечерняя заря, провожая на покой багровое Солнце, а в русском стане, далеко растянувшемся по берегу, жрецы Перуна готовились к принесению жертв перед завтрашней сечей. Каждое из племен везло с собой своего идола, вырубленного из дерева. Одни были раскрашены красками, иные так и золоченые. Перед идолами сооружался алтарь, куда будут складываться дары, перед алтарем большая колода для жертвоприношений.

– Княже, – обратился к Святославу главный Жрец утробным голосом, насупив лохматые брови. – Отдай нам пленных исмаильтян и жидовинов. Бог наш, могучий и грозный, требует человечины, чует завтрашнюю кровь, и кто улестит его лучше, тому он и станет помогать.

– Нет! – отрезал Святослав. – Неча баловать богов заведомыми обильными жертвами. Сытый ленив. Если завтра Перун нам поможет одержать верх, будет ему и человечина. А сегодня и петухов хватит.

– В старые времена всегда перед сечей приносили в жертву отрока, красного лицом и телом… – напомнил жрец, но Святослав перебил его:

Читать дальше