Виктор Мануйлов - Иду на вы!

– И не всегда Перун принимал эту жертву. – И еще раз, жестче: – Петухами обойдетесь!

– Что ж, твоя воля, княже, – сдался жрец и, повернувшись, тыча посохом в сырой песок, пошел к кострам, окружавшим золоченого идола грозного бога войны, перед которым в почтительном молчании стояла княжеская дружина.

Принесли четырех петухов красного оперения. Жрец и волхвы стали обходить чередой вокруг идола, потрясая ожерельями из черепов животных и человеческих, ударяя в бубны и творя заклинания, все убыстряя и убыстряя движение, а четверо волхвов с петухами то вертелись на одном месте, то прыгали и завывали, и петухи, поначалу бившиеся с испугу и хлопающие крыльями, утихли и омертвели.

И вдруг все разом встали, повернувшись лицом к идолу и протянув к нему руки, а волхвы положили петухов на колоду – и те даже не шелохнулись. Взлетели и упали с дробным стуком жертвенные ножи, отлетели и пали на землю четыре крошечные головки с алыми гребнями и бородками – как раз на все четыре стороны света, – и жрецы с волхвами принялись рассматривать, куда смотрят петушиные головы, чтобы по ним определить знаки, посылаемые Перуном.

Верховный жрец стукнул посохом и возвестил зычным голосом:

– Возликуйте и возрадуйтесь! Перун-Воитель, бог наш могучий и грозный, принял жертву и обратил страшный лик свой на воев своих! Завтра он прострет крыла свои над войском нашим, омочит свои персты в крови ворогов наших. Бог неба Сварог наполнит силой ваши мышцы, укрепит в груди вашей дух и примет всех павших в сече в свои волшебные чертоги для жизни вечной и сладостной. Возликуйте и возрадуйтесь!

И вои ответили жрецу криками радости и ликования.

И у других костров вершилось то же самое.

Но бывший монах грек Свиридис успел заметить, что на сей раз был изменен порядок принесения в жертву петухов: их закружили так, что они не были способны взлететь, и отделяли головы от петухов, а не петухов от их голов, а это значит, что жрецы и волхвы не были уверены, что безголовые петухи полетят в нужную сторону и определят нужное предсказание. «Ну все как и у нас. Когда надо надуть верующих, то и иконы начинают мироточить, и кто-нибудь исцеляется от слепоты, – думал он с непонятной тоскою, потому что неверие его было так же тягостно ему, как и вера. – И если боги видят это жульничество и не наказывают жуликов, то их или нет вообще, или им все равно, что творится на земле». Он глянул внимательно на князя Святослава, но по неподвижному лицу его не смог угадать, о чем тот думает. Возможно, что князю, как и богам, тоже все равно, что творят жрецы, лишь бы они поддерживали его в стремлении совершить задуманное, довести начатое дело до конца.

Лишь воины-христиане не принимали участия в этих обрядах. Да и было их не так уж много: в основном южане – киевляне, северяне да уличи, ближе всех проживающие к Царьграду. Священник в черной рясе размахивал кадилом, за ним шел служка с чашей, наполненной святой водой, священник окроплял склоненные головы молящихся, бормотал нараспев, подставляя крест для целования:

– Да ниспошлет Господь Бог наш, Всемилостивейший и Всемогущий, своих светозарных воев впереди войска нашего, да осенит его своим благоволением, да низринет ворогов наших, яко низринул нечестивцев, хулителей своих в гиену огненную…

Ярко вдоль берега горели костры, освещая идолов на носах ладей и ошив, приткнувшихся к берегу борт о борт. И под стенами Саркела и Хазарана, и на другом конце поля тоже горело множество костров, отражаясь в реке, освещая белые крепостные стены и выступающие из них башни. В темноте бряцало оружие, молча шагали в лагерь дружина за дружиной, которым предстояло завтра вступить в сечу.

А в княжеском шатре, окруженном копейщиками, собрались воеводы и тысяцкие. Когда все приглашенные расселись, кто на чурбак, кто на попону или седло, заговорил князь Святослав, сидящий у опорного столба:

– Все вы не новички в сечах, иные из вас ратоборствовали и с ромеями, и с исмаильтянами, и с булгарами, и с печенегами, и с прочими языцями. Завтрашняя сеча будет особенная: от ее исхода зависит судьба Руси, судьба наших отцов и матерей, наших жен и детей, нашего будущего. Я уверен, что мы одолеем наших врагов. Наши боги сопутствовали нам в пути, они показали, что не оставят нас и в сече. Они привели нас сюда неожиданно для наших врагов, и те не смогли успеть собрать большое войско. Но не всякая победа красна, а та, которая не уменьшает, а увеличивает силу победившего войска. Впереди нас ждут другие сечи, ибо взятием Итиля на щит разгром Козарского каганата не заканчивается. Прежде всего я хотел бы знать, что нам известно о каганбеке Козарском Иосифе: умен ли, сведущ ли в воинском искусстве, кто у него в воеводах, каково его войско и что можно ожидать завтра. Начнем с молодших.