Олег Лазарев - «Летающий танк». 100 боевых вылетов на Ил-2

Пребывание в карантине окончилось всеобщей стрижкой и баней, после которой нам выдали военную форму. Не на всех она ладно и красиво сидела. Это вызвало большое оживление. Над теми, кто был небольшого роста, начали подтрунивать. Особенно досталось малорослому Ярославскому, сыну известного политического деятеля Емельяна Ярославского. Ему специально, хохмы ради, подсунули пилотку большого размера и все время разворачивали поперек головы. Это вызывало у него нескрываемое возмущение, а у ребят смех. После бани нас перевели в другую казарму, где разбили по эскадрильям и отрядам. На построении нам представились все командиры, начальники, старшины.

Перед тем как нас окончательно зачислить курсантами, командование школы решило всех прибывших проверить в умении пилотировать самолет. И здесь допустил ошибку – на боевом развороте сорвался в штопор. Правда, произошло это отчасти не по моей вине. В аэроклубе я обучался пилотированию при наличии в кабине всех приборов. Оказавшись в кабине, я увидел, что все они были заклеены бумагой. Поэтому во время полета чувствовал себя скованно и напряженно. Дело в том, что опытный летчик на них, в общем-то, и не смотрит и лишь изредка бросает взгляд на самые важные из них. Но для нас, только что закончивших аэроклуб и приученных летать с использованием контролирующих приборов, их отсутствие представляло определенную сложность.

Сорвав самолет в штопор, я не растерялся и быстро вывел его. Набрав скорость, снова выполнил боевой разворот и сделал это неплохо. Вижу, как после повторно выполненного боевого разворота проверяющий лейтенант Бирюков повернул голову в мою сторону и показал большой палец, что сразу подбодрило меня. После посадки сконфуженно подошел к нему выслушать замечания, ожидая получить низкую оценку за полет. Но неожиданно он сказал: «Молодец, не растерялся, самолетом владеешь, машину чувствуешь, из сложных положений выводишь быстро и правильно. Летчик из тебя получится». Это меня успокоило.

На следующий день часть ребят, получивших низкие оценки при проверке техники пилотирования, покинули нашу казарму и перешли в другую, где находились красноармейцы охранных подразделений. Им не суждено было стать курсантами. Всех их оставили служить срочную при школе. Им было обидно, но, видимо, такова судьба. Наша школа только открылась. Располагалась она на месте ранее базировавшегося здесь авиационного соединения, переведенного на другое место. Местные жители говорили, что аэродром этот строили немцы в конце двадцатых – начале тридцатых годов. Здесь они готовили для себя летчиков гражданской авиации. После прихода к власти Гитлера они ушли, и на нем стала базироваться наша военная авиация.

Аэродром по тем временам был построен хорошо, имел отличный жилой городок, неплохие казармы, учебные классы, ангары, централизованную заправку самолетов топливом, водой, маслом. Суть ее заключалась в том, что между двумя соседними самолетами на основной якорной стоянке находилась своя заправочная колонка, размещавшаяся в небольшом подземном колодце. Достаточно было технику самолета открыть крышку, взять необходимый заправочный пистолет со шлангом и произвести заправку машины всем необходимым. В зимнее время вода и масло заливались в подогретом виде. Разумеется, такой вид заправки не требовал ни топливозаправщиков, ни водомаслозаправщиков. Правда, когда я там учился, она не использовалась.

В школе имелось все необходимое для обучения курсантов, начиная от хорошо оборудованных учебных классов и материальной части до квалифицированного инструкторско-преподавательского состава. В гарнизоне имелись отличный стадион, зимний спортзал, тир, плац. Все содержалось в полном порядке.

С большим усердием я принялся за учебу. За занятиями дни проходили быстро. Курсантская жизнь потребовала коренной ломки сложившихся на гражданке порядков. Там я был сам себе хозяин. А здесь надо быть всегда подтянутым, выполнять уставной порядок, соблюдать распорядок дня, постоянно находиться на виду командиров разных уровней, беспрекословно выполнять любую команду или приказ. Бывало, что иной раз, видя явную несправедливость, приходилось себя сдерживать и подчиняться. Со временем постепенно стал привыкать. А спустя некоторое время уже не представлял себе армию без строгих воинских порядков.

В учебную программу входили дисциплины, которые необходимо было знать как летчику, так и строевому командиру Красной Армии. Преподавательский состав имел хорошую специальную подготовку. Изучаемый материал излагался доходчиво и понятно. Лекции иллюстрировались большим количеством схем и примеров. Среди преподавателей выделялся интеллигентного вида приятной внешности майор Чубукин, в прошлом летчик-истребитель, расставшийся с летным делом по состоянию здоровья. Его он потерял, попав в аварию, получив при этом серьезное увечье позвоночника. Самолет попал в перевернутый штопор, из которого Чубукин не сумел его вывести и упал вместе с машиной в густой лес под Серпуховом. Почти все занятия проводились в учебных классах. Исключение составляли строевая подготовка, физо и иногда топография с выходом на местность для выполнения практических занятий.