Олег Лазарев - «Летающий танк». 100 боевых вылетов на Ил-2

При осмотре самолета я имел привычку не просто осматривать ту или иную деталь, а по возможности потрогать ее руками, попытаться повернуть или надавить на нее. Однажды это помогло мне обнаружить срезанный болт стойки шасси, на который при простом осмотре никто не обратил внимания. За это я также получил благодарность. Такой тщательный осмотр я взял за правило и придерживался его до конца своей летной работы. Это не раз себя оправдывало. Посмотреть – одно, а потрогать будет вернее.

В июне 1942 года я закончил летную программу обучения на СБ, и был представлен Невским на проверку командиру эскадрильи майору Фефелову, который должен был дать свое заключение, насколько успешно я пилотирую СБ, и поставить, таким образом, точку в моей учебе. Я был первым, кого Невский представил на проверку. Поэтому он переживал как за себя – инструктора, представившего своего первого ученика, так и за меня. Это я понял по его словам и явному волнению. Оно и понятно: как-никак первый из инструкторов в звании сержанта, ведь все остальные в эскадрилье лейтенанты, и наверняка у Фефелова к нему скептическое отношение.

Перед вылетом он попросил меня не волноваться и зачетный полет выполнять, как обычный. И все будет нормально. Полет с Фефеловым меня нисколько не смущал. Да и вообще я никогда не волновался, когда летал с проверяющими. Фефелов, второй за время нашего пребывания в школе командир эскадрильи, выглядел уже немолодым. На вид ему было за сорок. Был он малоразговорчив, нетороплив в движениях.

Во время полетов всегда держался в сторонке от находившихся на старте. Несмотря на свою непривлекательную и строгую внешность и замкнутость, к нам относился отзывчиво и справедливо. Курсантам он нравился. «Ну как, – спросил он, обращаясь ко мне, – к зачетному полету себя подготовил?» – «Так точно!» – ответил я. Затем мы заняли свои места в кабине самолета. На взлете проверяющий сразу же после отрыва задросселировал один двигатель, затем убрал обороты второму. Убедившись в правильности моих действий при отказе двигателей, дал газ моторам и приказал выполнять полет дальше.

В зоне он вводил самолет в различные сложные фигуры, а я его выводил. Полет закончил отличной посадкой. По завершении полета Фефелов не сделал мне никаких замечаний и пожал руку. Полет оценил на «отлично». В дальнейшем пожелал летать так же уверенно. Зачетный полет на СБ был моим последним полетом в школе и вообще последним на этом самолете. К этому времени его уже сняли с вооружения, а новые машины в школу еще не поступили.

Часть курсантов из соседней эскадрильи, летавших на СБ, была приписана к одному из вновь формируемых бомбардировочных полков. Срочно изучив новый бомбардировщик Пе-2, они приступили к его освоению. Что ожидало нас, было не ясно. Пока решался этот вопрос, снова началась караульная служба. Неожиданностью для нас явилось пребывание в составе сменяемого караула в качестве простых часовых воентехников среднего звена – офицеров, в петлицах которых находилось от одного до трех кубарей. Позже нам стало известно, что эти технари добровольно изъявили желание переучиться на летчиков.

В школе они были на положении простых курсантов, поэтому и оказались в карауле обычными часовыми. Наши авиазаводы стали налаживать массовый выпуск самолетов. Фронту требовалось большее количество летчиков. Оказалось, что их уже не хватает. Поэтому решили, что готовить их надо прежде всего из технического состава, уже имевшего опыт работы в авиации. Это будет проще и быстрее. Правда, техники также были нужны фронту, но их к тому времени было больше, чем летчиков, многие из которых погибли в первые месяцы войны. К тому же подготовка техников занимала меньше времени.

Радость моя по поводу завершения учебы оказалась преждевременной. Нам объявили, что школа будет переориентирована на выпуск летчиков-штурмовиков. Бомбардировщиков она больше готовить не будет. Предстояло овладеть новым типом самолета – Ил-2. Ни одного штурмовика в школе пока еще не было. Сколько еще времени придется провести в школе, уже изрядно надоевшей, оставалось только гадать. Тех, кто в нашей эскадрилье закончил обучение на СБ (около тридцати человек), объединили в одну сводную группу, и она сразу же приступила к изучению новой техники.

Новые незнакомые преподаватели без всяких наглядных пособий по своим личным конспектам, как они говорили «всухую», излагали нам материал. О новом штурмовике мы уже не раз слышали. Очень хотелось увидеть сам самолет. Такой случай представился весной 1942 года, когда по какой-то причине один Ил-2 произвел посадку на нашем аэродроме. Никаких данных о новой машине узнать не удалось. Самолет показался грозным. Загорелись желанием полетать на нем. Никак не думал, что скоро мне придется не только летать на этой машине, но и воевать.