Олег Лазарев - «Летающий танк». 100 боевых вылетов на Ил-2

Мне в то голодное время так и не довелось дежурить по столовой. О событиях на фронте в период нашего пребывания в школе я рассказываю лишь для того, чтобы показать, о чем мы думали в те дни и как все это отражалось на нашей жизни и учебе. Прошел месяц, и вот первое радостное сообщение – после ожесточенных оборонительных боев наши войска перешли в контрнаступление. Освобождены города: Калинин, Клин, Волоколамск, Ростов, Тихвин и другие.

Наконец-то дождались – наши наступают. Москву немцы не взяли. Миф о непобедимости немецко-фашистской армии развеян. По радио и в печати широко освещался ход наступления наших войск. В киножурнале показывались кадры фронтовой хроники. Однако никого из увиденных в хронике генералов ранее мы не знали. Исключением был лишь генерал армии Жуков, но и о нем мы мало что знали, хотя понимали, что доверить командование таким важным направлением Сталин мог одному из самых способных генералов. Еще с Гражданской войны самыми известными военачальниками у нас были Ворошилов, Буденный, Егоров, Тухачевский, Блюхер, Уборевич и другие.

Правда, в последние годы мы слышали только о Ворошилове, Буденном и недавно ставшем маршалом наркоме обороны Тимошенко. Начавшаяся война показала их полную несостоятельность. В те времена наш народ еще не знал, какому избиению подверглось в предвоенные годы высшее и старшее звено командного состава Красной Армии и как тяжело это потом отразилось на боеспособности нашей армии. Не будь этих репрессий, возможно, не было бы огромных потерь во время войны. С появлением Жукова и других талантливых полководцев эти люди оказались на второстепенных ролях.

Наступление под Москвой очень обрадовало нас. На отдельных участках фронта немцев отбросили на 300 и более километров от Москвы. Контрнаступление под Москвой показало, что Красная Армия в этой войне способна не только обороняться, но и наступать. Мы понимали, что наступление под Москвой – это только начало. Основные бои еще впереди. В них наверняка придется принять участие и нам, но вместо того, чтобы быстрее ее закончить и отбыть на фронт, мы по-прежнему не летаем, а продолжаем ходить в наряды. Неопределенность осточертела.

Наступил новый, 1942 год. Что он нам принесет? Год начался с хороших новостей: наконец-то мы приступаем к полетам. Появился бензин. Нам прислали нового инструктора. Им стал бывший выпускник школы сержант Невский. По возрасту он был немного старше. К нам относился без всякой предвзятости и высокомерия. Учился он в соседней эскадрилье, которая начала летать на СБ на несколько месяцев раньше нашей. Как и Качанов, он никогда не позволял в полете невыдержанности, грубости к обучаемому, если курсант допускал какую-либо ошибку. Летать с ним было приятно.

Почти полугодовой перерыв в полетах на мне сильно не отразился. После двух летных дней я вылетел на СБ самостоятельно. Наконец-то осуществилась моя мечта. СБ это тебе не Р-5 и тем более не У-2. Летая на этом самолете, чувствуешь себя настоящим летчиком. Хотя полной программы обучения на нем я еще не закончил, но это уже дело времени. Главное – вылететь самостоятельно, а это достигнуто. Правда, и СБ уже устарел, но переход с него на более современные машины гораздо легче, да и школа пока что выпускает летчиков на этом типе.

В перспективе уже близилось окончание учебы. Мне не столько опротивела сама учеба, сколько несение караульной службы и хождение на разного рода работы. Но надежда на скорое окончание школы не оправдалась. Тормозом явились погода и частые отказы изношенной и сильно потрепанной техники. Работа на материальной части стала для нас чуть ли не повседневным занятием. Скоро мы с ней настолько освоились, что самостоятельно, почти без контроля техника (не желая мерзнуть под открытым небом, он отсиживался в теплой каптерке), меняли двигатели на самолете. Подтеки масла и выхлопные газы до черноты закоптили низ центроплана и плоскостей. Подкопченный вид самолета, конечно, не красил. Смыть грязь на сильном морозе обычной протиркой не удавалось.

Видя бесполезность работы, ребята опустили руки, соображая, как выйти из положения и выполнить приказ по очистке самолета. Я попробовал подогревать бензин в горячей воде и смоченной в нем ветошью голыми руками смывать копоть. Поверхность посветлела, а вскоре заблестела серебристым цветом, словно стала вновь окрашенной. Руки при этом совсем не мерзли. Мою инициативу в группе никто не поддержал. Ежась от мороза, со стороны ребята смотрели на мою работу и пускали всякие остроты. Я не обращал на них внимания, а самолет в конце работы стал чистым и выглядел как новенький. За это командир звена капитан Морозов перед всем звеном объявил мне благодарность.