Михаил Матосов - Русский Холокост. Истоки и этапы демографической катастрофы в России

Иногда противники смертной казни абстрактно рассуждают, что возможны судебные ошибки, раз в столетие, и из-за этого казнь недопустима. Этим краснобаям, оплачиваемым определенными кругами, не знавшим горя невосполнимых потерь, следует ответить: их аргумент – копейка рядом с миллионом. Количество побегов опасных преступников и случаев избегания наказаний путем подкупа гораздо больше. Если за судебную ошибку будет адекватное наказание, таких ошибок не будет.

Боязнь боли и страх казни всегда откладывали в сознании преступников границу, которую нельзя переходить. Эта граница имела место не только в случае уголовных преступлений, связанных с убийствами и жестокостью, но также в случае масштабных политических и экономических преступлений, влиявших на судьбу народа. Вот почему команда Ельцина инициировала мораторий на смертную казнь.

Начало 90-х, разгул преступности в невиданных ранее масштабах, а «пираты века» – о своем, о своей безопасности. Предлог самый смехотворный – якобы требование Совета Европы, то есть тех, кто в прошлом многократно был источником наших несчастий и кому от нашего моратория ни тепло, ни холодно, но выгодно: чем хуже для нас, тем лучше для них.

Простые люди, писатели, журналисты и телеведущие ломают голову, почему команда Ельцина ввела мораторий на смертную казнь. Они боялись и боятся! Они боятся народного гнева, который может вспыхнуть в любой момент. Вот почему, когда власть на просьбы раздавленных криминалом людей ввести смертную казнь отвечает: «У нас есть обязательства», мы должны представлять, что эти обязательства у власти – перед нашим «русским олигархатом ельцинского посола», который желает спать спокойно.

Когда в конце 20-х годов специалисты «Центра СИ» разрабатывали способы и планы разрушения России в мирное время, они выбрали главный и самый эффективный путь – сокрушение сельского хозяйства.

Дело в том, что в любой стране сельское хозяйство – основа жизнедеятельности государства, его сердцевина, жизненно важный центр, обеспечивающий продуктами питания, то есть энергией, все население страны. От качества и обилия продуктов питания, от их себестоимости зависит способность власти накормить все слои населения в достаточной степени и, главное, поддержать демографический потенциал страны на должном уровне.

С целью разрушения сельского хозяйства страны Сталиным проводились такие операции, как коллективизация, то есть силовой отъем у крестьян их имущества и перевода крестьян в крепостное состояние, так называемое раскулачивание – выселение и физическое уничтожение крестьян, сокращение численности крестьянства путем голодомора, что в совокупности с террором в 30-е годы привело к сокращению численности населения России на 43 миллиона человек.

В 50–80-е годы в условиях крепостного строя, незримо продолжалась политика искоренения сельского населения, вследствие которой Россия покрылась мертвым архипелагом вымирающих неперспективных деревень.

Если внимательно и по существу присмотреться к политике государства по отношению к крестьянам с тех пор, как у власти встали большевики-коммунисты, придется заключить, что это была политика вытеснения русских людей с русской земли, то есть политика освобождения земли от русских людей способом медленных движений.

Добитие сельского хозяйства и контингента сельских жителей продолжалось особенно после 1991 года. Старая сложившаяся десятилетиями система государственных крупных сельских хозяйств была разрушена, новая система фермерских хозяйств застряла на стадии зачаточного состояния. Кампания фермеризации страны провалилась, но об этом наши честные СМИ мало говорят.

Вдумаемся в такие цифры (приведены по книге С. Кара-Мурзы «Кто такие русские?») [94].

В 2006 году, согласно Сельскохозяйственной переписи, число больших и малых фермерских хозяйств на всю страну составило примерно 250 тысяч, это с учетом средней численности семьи, дает примерно 1 миллион фермерского сельского населения, что для страны в 140 миллионов человек – мало. Эти хозяйства, владея 15 % пахотных земель в России, дали в 2006 году всего лишь 6,5 % всей сельскохозяйственной продукции, а в животноводстве – только 3,3 % общего производства. Можно примерно сказать, что это нуль. В 2006 году на подсобных участках («сотках») произведено 52 % всей сельхозпродукции, главным образом для своего потребления, чтобы выжить. В итоге процент импорта продовольствия в Россию недопустимо высок. На это уходят огромные средства, которые, будучи потраченными на возрождение и развитие собственного сельского хозяйства, окупили бы себя за короткое время [94].