Лев Черепнин - Образование Русского централизованного государства в XIV–XV вв. Очерки социально-экономической и политической истории Руси

Во-вторых, политика Орды была слишком скомпрометирована в глазах самих русских князей. Помощь ордынским правителям часто слишком дорого обходилась для тех, кто ее оказывал. Олег рязанский указал Тохтамышу, шедшему к Москве, броды на Оке, а тот на обратном пути разорил Рязанское княжество. Нижегородско-суздальские князья помогли Тохтамышу обмануть москвичей и заставить их пустить в город татарское войско, а через десять с небольшим лет Тохтамыш выдал ярлык на Нижегородско-Суздальское княжество Василию I. Методы, к которым прибегали татаро-монгольские ханы, стараясь поссорить между собой русских князей под видом поддержки одних против других, уже не могли никого обмануть. Доверие к тем предложениям, с которыми обращались ханы к правителям отдельных русских земель, было утеряно. И поэтому Иван Михайлович, князь тверской, конечно, желавший ослабления Московского княжества, предпочел тем не менее не связываться с Едигеем.

В-третьих, наконец, нельзя не учитывать такого важного фактора в развитии русско-татарских отношений, как политическое усиление Московского княжества. Оно было сильнее во времена Едигея, чем в годы Тохтамыша. Это обстоятельство следует принять во внимание, рассматривая комплекс условий, позволивших Москве в 1408 г. избежать той участи, которая ее постигла в 1382 г.

Если с 1382 по 1408 г. изменилась Русь, то произошли за это время изменения и в Орде. Но развитие здесь и там шло в разных направлениях. В русских землях происходил процесс политического объединения, в Золотоордынском ханстве наблюдался постепенный упадок центральной власти, усиливались смуты. Орда уже не могла надолго выбрасывать на Русь крупные военные силы, которые поглощались во время внутренних междоусобий среди татарской феодальной знати. Как раз в тот момент, когда Едигей готовился к длительной осаде Москвы, весть из Орды заставила его подняться и быстро уйти туда.

Московские правители извлекли уроки из событий 1382 г. Правда, московский великий князь и в 1408 г. (так же как в 1382 г.) не проявил инициативы и энергии в деле обороны города и уехал в Кострому. Но в Москве он оставил других князей, которые и должны были взять на себя организацию ее защиты. Очевидно, активные действия народных масс в 1382 г., принявшие характер национально-освободительного движения, испугали представителей господствующего класса и заставили их в 1408 г. не упускать из своих рук власти в Москве.

Может быть, в силу определенной политической тенденции, присущей представителям феодального лагеря, в летописном рассказе о нашествии Едигея не показана деятельность народа. О нем говорится только в связи с понесенными им бедствиями. Летописи по большей части молчат о том сопротивлении, которое народ оказывал захватчику. А раз Едигей, несмотря на то что в его распоряжении была большая военная сила, отказался от мысли быстро завладеть Москвой, раз он послал в Тверь за самострелами, тюфяками и пушками, значит, русский народ сопротивлялся и притом весьма упорно. Но летописи на этот раз (в противоположность повестям о нашествии Тохтамыша) нарочито подчеркивают руководство обороной со стороны князей и молчат о народе.

Повесть особого типа о нашествии на Русь Едигея сохранилась в составе Тверского сборника [2162] ПСРЛ, т. XV, стр. 482–484. . Отличие данной повести от только что рассмотренной заключается главным образом в том, что она очень мало внимания уделяет осаде татарами Москвы, а преимущественно говорит об их действиях в других областях Руси. Это нельзя объяснить неосведомленностью автора повести относительно московских событий. Нет, он, очевидно, обладал какими-то источниками, по которым мог судить о том, что происходило в пределах Москвы. Так, например, он приводит список бояр (отсутствующий в других летописях), находившихся в Москве, когда к ней подступил Едигей с татарскими воинами. Очевидно, недостаточный интерес повести к московским происшествиям следует объяснять не тем, что ее автор мало знал о них, а тем, что круг его интересов выходил за пределы Московского княжества. Для автора данного варианта повести наступление Едигея на Москву представляет собой лишь один эпизод в длинной цепи бед, которыми сопровождалось для русского народа татарское нашествие на Русь в 1408 г. В повести подчеркнуто, что вступление на Русскую землю полчищ, приведенных Едигеем, — это общерусское бедствие («се же зло сътворися грех ради наших над людми рускыми и над народом христианскым»), а борьба с захватчиками является общенациональным делом. Руководствуясь этой точкой зрения, повесть уделяет наступлению на Москву ордынских военных сил столько же места, сколько их нападениям на другие русские города.